Мальчик слушал, открыв рот.

— Многие Люди Льда умели колдовать, мой дед тоже умел, но он предпочитал этим не заниматься.

— Ну и глупо!

— Нет, милый, это вовсе не глупо. Но тебе не следует забывать, что ты не только из рода Людей Льда, но и из рода Мейденов. Ты маленький барон.

— Мейдены — это ерунда, — возразил Кольгрим. — Я хочу колдовать.

— Твоя бабушка, которая, как говорят, была очень красива, умела передвигать взглядом вещи. Об этом рассказывали твои дедушка с бабушкой — Даг и Лив.

Глаза у Кольгрима округлились.

— Передвигать вещи? Как это?

— Ну, допустим, ты смотришь на этот стакан… И вот бабушка могла, глядя на него, передвинуть его ко мне, например. Понял?

Мальчик уставился на стакан:

— Ну, передвигайся же, глупый стакан. Он стоит на месте, — жалобно произнес он.

— А ты как думал? Твоя бабушка Суль училась этому искусству много лет.

Сесилия посмотрела на взрослых и вздохнула:

— Вы знаете, у меня такое чувство, что я это уже пережила. Пугающее и очаровывающее чувство.

Даг и Лив посмотрели друг на друга. От Аре они слышали последние слова Суль: «У меня такое чувство, будто я вернусь назад. В новом, молодом обличий».

Сесилия, разумеется, знала о том, что она очень похожа на Суль. Но ее последние слова она никогда не слышала. Даг и Лив были не очень уверены в том, что она воспримет их правильно. И потом, Сесилия хотела быть прежде всего самой собой. А не каким-то другим человеком, который «вернулся назад».

— Он двигается! — закричал Кольгрим. — Смотрите, тетя Сесилия, — стакан двигается!

— А, ты обманываешь меня, маленький хитрец!

— Я не обманываю!

— Ты думаешь, я не вижу, где твоя рука? Иди ко мне, Кольгрим! Не пойти ли нам с тобой погулять и поискать чего-нибудь по-настоящему ужасного?

— Да! — выкрикнул мальчик. — Мама, я пойду гулять!

Ирья помогла ему одеться, благодаря в душе Сесилию за то, что она уведет мальчика из дома. У Ирьи вот-вот должны были начаться роды, поэтому ей было особенно некогда возиться с Кольгримом. А Лив хлопотала по хозяйству в связи с рождественскими праздниками.

Все были заняты своим.

Повивальную бабку предполагали позвать в самый сочельник.

Сесилия упрекала своего брата:

— Что, ты не мог спланировать это событие более разумно, Таральд? У кого же перед самым Рождеством будет время принимать роды?

— Сесилия, не дергай Таральда понапрасну, — попросила Лив. — Вспомни, какие страдания он пережил в этом доме, когда появился на свет его ребенок!

— Ну, страдания-то достались не ему. И сейчас тоже предстоит мучаться Ирье, а не Таральду.

— Есть же и душевные страдания, Сесилия, не будь такой циничной.

— Вы думаете, я не понимаю всей серьезности положения? — ответила Сесилия и громко выкрикнула: — А где мое маленькое чудовище?

Из ниоткуда вынырнул Кольгрим и забрался на колени к своей обожаемой тете.

— Пойдем, погуляем вместе, малыш, — сказала ему Сесилия. — Думаю, что наша помощь здесь не понадобится. Мама Ирья скоро подарит тебе маленького брата или сестричку. Что ты скажешь на это?

Кольгрим схватил со стола нож и начал тыкать им в пространство. Глаза его загорелись от восторга.

— Нет, знаешь ли! — сурово сказала Сесилия. — Если ты будешь вести себя так с малышом, то я не возьму тебя с собой на большой праздник всех колдунов.