Спустя несколько минут из распахнутой двери магазинчика бытовой химии кто-то выскочил. Нет, выскочил – не тот термин, скорее выкатился. То ли мохнатый, то ли кажущийся таким из-за огромной скорости движения шар размером с половину Аспирина едва не сбил последнего с ног, проскочив в считаных сантиметрах. Аспирин с перепугу завопил и дал короткую очередь вслед уносящемуся в сторону Можайки шару. Зацепил – на асфальте и траве заросшего газона остались быстро испаряющиеся на солнышке золотистые брызги. В иное время Упырь собрал бы их и продал ученой братии для исследований, но не сейчас… Хотя почему бы и нет? Лишние граммы не утянут.

Сталкер сноровисто нашел в специальном кармашке маленький контейнер, веточкой соскреб в него несколько тающих на глазах брызг, тщательно закрыл и спрятал.

– В доле, чува-ак, – предупредил Аспирин. – Этот мяч футбольный, сука, меня чуть не переехал.

– Штаны сухие, уссатый-полосатый? – поддел Аспирина Бармаглот.

– Как лист осенний, – высоким стилем парировал тот.

– Зря стрелял. Он же сам удирал. Только внимание привлекаешь.

– А вдруг он бы развернулся, чува-ак, и пожрал бы всех, как молдаван мамалыгу?

– Какой молдаван? – опешил Бармаглот.

– Был у меня один знакомый молдаван, – таинственно сказал Аспирин.

Но и с «молдаваном», как быстро окрестили незнакомого доселе мутанта, ничего не закончилось, хотя ни сам он, ни его возможные собратья больше не показывались.

Еще на подступах к стадиону «Текстильщик» все начали принюхиваться и морщиться, а потом натянули респираторы, Упырю даже указаний давать не пришлось. Сам он подумал, что неподалеку – продуктовый склад, брошенный рефрижератор с мясом или же просто канализацию прорвало. Тяжелый, липкий запах тухлятины… Потом Упырь понял, чем пахнет, но было уже поздно менять маршрут – они выбрались к стадиону.

Судя по своему состоянию, стадион был основательно заброшен еще задолго до катаклизма в Москве. Но сохранились и остатки беговой дорожки, и ржавые руины трибун, и сильно заросшее футбольное поле.

Которое было завалено сотнями человеческих тел в разной стадии разложения.

Ближе к краям лежали совсем свежие тела. Нет, в основном это были уже не люди. Упырь узнал и видоизмененные морды мертвогрызов, и странные лица других, неизвестных ему порождений Зоны. Но попадались и обычные, человеческие, искаженные ужасом или до странности безмятежные и спокойные.

Далее к центру покойники выглядели все хуже и хуже. Распадающаяся плоть, пропитавшие лохмотья одежды зловонные жидкости, деловито копошащиеся черви. В самом центре валялись преимущественно скелеты. Надо всем этим жужжали мухи, местами образуя целые серо-черные облачка.

Проблевались практически все, кроме Упыря, продюсера и Аспирина, который индифферентно ковырял в зубах спичкой. Упырь похлопал по плечу Сантехника, согнувшегося в приступе рвоты, и осторожно подошел к крайнему ряду мертвецов. Он понимал, что нужно отсюда поскорее валить, но не мог хотя бы не осмотреть повнимательнее тела. Но осмотр ничего не дал – видимых повреждений сталкер не нашел. Как будто все они сами пришли сюда, легли и умерли. Что, кстати, в Зоне вполне могло произойти, если на стадионе обитал кто-нибудь наподобие контролера.

Упырь огляделся. За спиной была Рябиновая улица, слева – жилые дома, пятиэтажки в основном, справа – очень не нравящееся ему здание автостояночного кооператива. Впереди краснели, судя по карте, бани-сауны. Тоже то еще место, где хрен знает что заводится – от сырости, как говорится…

– Давайте-ка убираться! – крикнул он, едва не закашлявшись от плотной, почти осязаемой вони.