— Нужен, дядь Сань?

— Разумеется, только с твоего разрешения. И абсолютно секретно.

— Понятно, — засмеялся Денис. — У вас с дядькой очередная сомнительная операция?

— При чем здесь Вячеслав? Он пока не в курсе. И ты — смотри мне!

— Даю Макса.

— На проводе, — вот так, по старинке, отозвался Макс, хотя никакого телефонного провода между ним и Турецким, естественно, не было.

— Слушай, бородатый бандит… — начал Турецкий, и Макс перебил:

— Начало впечатляющее. Можно, я налью себе кофе, Сан Борисыч?

— После того, как выслушаешь. Слушай и запоминай, разбойник. Надо влезть в Высший арбитражный суд, покопаться в их кишках и вынуть оттуда все, что только найдется на Степанцова Кирилла Валентиновича. Особое внимание прошу обратить на советский период его деятельности. Он тогда был народным судьей.

— А он кто? — невнятно спросил Макс, похоже, он по привычке уже что-то жевал. Он вообще, когда отрывал свой орлиный взгляд от экрана монитора, сразу начинал что-нибудь жевать и пить кофе. Ну, характер такой.

— А он у нас зампредседателя Высшей арбитражки. Впрочем, тебе-то какая разница?

— Это точно, мне — что уборщица из платного сортира, что генсек. Когда: требуется?

— Дня тебе хватит?

— Бу сделано. Шеф в курсе? — Это он имел в виду Дениса Грязнова.

— Разумеется. Пока. Я сам подскочу, когда скажешь. С меня…

— Банка кофе! — быстро подсказал Макс. Для него это была самая лучшая и взятка, и награда. Он за день выпивал кофе столько же, сколько все семеро сотрудников агентства, включая его директора.

Бутылка, конечно же, отыскалась — хорошо початая, но все же. Да и не бежать ведь на улицу! Тем более Клавдию еще посылать! Скажет же такое Костя!.. Или это не он сказал?

Вернувшись, Александр Борисович торжественно водрузил бутылку на круглый стол, за которым они сидели, отметив укоризненный взгляд Меркулова.

— Тебе что не нравится? Что бутылка уже слегка надпитая? Или вообще сама бутылка?

— Не нравится твоя настойчивость. — Меркулов поиграл лохматыми бровями. — А насчет бутылки? Ничего себе — слегка! С кем это ты? Или уже начал в одиночку? Неужели дошел до такой степени?!

— Охолонись, Костя, бутылка валяется больше года. Случайно забытая некогда песня.

— Ну да, ты забудешь, как же! А почему долго ходил?

— О! Наконец-то проявилась твоя кулацкая сущность! Но и мы тоже не боярских кровей. Сделал кое-какие распоряжения. Ты ж ведь мне не разрешишь обращаться в органы, чтоб те выдали мне всю подноготную фигуранта? Нет. А сам он, если хоть капельку в чем-то замешан, никогда не расколется, так? Значит, условия мои будут следующими. Если они принимаются, я наливаю. Если же нет, уношу бутылку и спускаю ее содержимое в сортир. Есть вопросы?

— Да, говори условия.

— Постановление о возбуждении уголовного дела по факту клеветы в отношении ответственного государственного лица по признакам части третьей статьи сто двадцать девятой УК, фу-у-у… за подписью… хочешь — твоей, хочешь — генерального прокурора, раз! Деньги на бочку для проведения следственных мероприятий, в которых могут быть задействованы неофициальные службы, — два! А три? Про три я еще пока не придумал. Как? Выливать? — Он поднял бутылку.

— Ладно, наливай, куда деваться, постараюсь изыскать для тебя некоторые средства. Постановление будет завтра. Все равно ведь сегодня спать отправишься.

— Ага, и традиционно уговаривать Ирку отложить на потом мечты отдохнуть с мужем на берегу лазурного Средиземного моря.