На чем же, интересно, работают дружки и приятели Льва Зиновьевича, которые появляются здесь иногда по вечерам? С собой, что ли, приносят и уносят? Или их тут совершенно иные проблемы волнуют?

Турецкий и не заметил, что последнюю мысль высказал вслух. Щербак с иронией посмотрел на него и усмехнулся:

— Ты еще ничего не понял, Сан Борисыч? Странно, а ведь на вид вполне разумный человек!

— Чего ты хочешь этим сказать? — вовсе и не обиделся Турецкий.

— Ну, если еще сам не сообразил, девицу свою спроси, чем они должны тут, по крайней мере, заниматься. Намек-то ведь уже был, а ты просто не обратил внимания, потому что думаешь о другом.

— И о чем же я думаю? Оксана, загляни сюда, пожалуйста! — крикнул он. И когда девушка вошла в кабинет, спросил: — Слушай, чем они все тут, вообще-то, занимаются? Вот мы внимательно все вокруг осмотрели, и никаких следов писательской деятельности не нашли.

— А вы чего ищете-то? — почти с издевкой спросила, в свою очередь, она. — Какие следы? И от чего? Или от кого?

«А что, — подумал Турецкий, — ей не откажешь ни в наблюдательности, ни в остроумии!»

— Ну, пишущей машинки… ноутбука… Ты, когда здесь была, не видела у Левы компьютера или чего-то в том же роде? Ведь он не отдыхать сюда приезжает, да? А работать. Так на чем же? Или он от руки пишет, по старинке?

— Машинка, вообще-то, у него вот здесь стояла. На этом столе, в футляре. Старенькая такая, я на них сто лет назад печатала. Только не наша, не советского производства, и не «Ятрань» какая-нибудь, а такая вот, — показала Оксана руками размер, поменьше компьютерной клавиатуры. — Электрическая. Из Штатов. Я, помню, тогда удивилась: как это у большого писателя и вдруг — машинка? А он все смеялся и говорил, что современную электронику просто на дух не переносит, потому что боится ее.

— А чего конкретно он боится, не говорил? — поощрительно улыбнулся девушке Щербак.

— Он-то — нет, а мы у себя на, факультете как-то эту проблему обсуждали. Сейчас же «мировая паутина» опутала весь мир, тайны сохранить очень трудно. И если ты не «запаролил» свой комп, в него может влезть любой, кто хоть чуточку сечет в этом деле. Да и взломать самый сложный пароль кое для кого тоже сегодня не проблема. Поэтому журналисты так озабочены не столько тем, как написать, сколько тем, как сохранить свою информацию и источники в тайне. Обычное дело.

— А он что, машинку эту всегда с собой возит? — поинтересовался Турецкий, который уже понял, в чем дело.

Он и сам настолько привык по молодости к пишущей машинке фирмы «Москва», все детали которой были железными и надежными — не пластмасса какая-нибудь, не бьется, не ломается, что, когда вошли в моду, да и в огромное делопроизводство, первые компьютеры, долго не мог переучиться, хотя, в общем, и клавиатура та же, и работать много легче, но вот внутреннее какое-то предубеждение побороть в себе длительное время никак не мог. Кажется, нажмешь не ту клавишу и — все у тебя слетело, исчезло к чертовой матери. И важная работа — коту под хвост. Но — втянулся, да и как иначе! А этот, значит, так и не сумел перебороть себя…

— И привозит, и увозит, — убежденно ответила Оксана. — Правда, как сейчас, я не знаю, но вот года два назад, когда я здесь бывала на- вечеринках, видела машинку.

— Точно, электрическую? — переспросил Турецкий, вспомнив объяснения Моисеева.

— Ну что ж я, отличить, что ли, не могу простую от этой? — обиделась девушка.