Глава 9

В этот же день майору Рябцеву позвонил еще один гражданин, представившийся Максименко Иваном Николаевичем, водителем автобусного парка, и сообщил, что располагает информацией, которая непременно заинтересует уголовный розыск.

«Везет сегодня на информаторов. С утра позвонила Филатова. Теперь вот этот Максименко. Нет, воистину сегодня благоприятный для меня день. Даже Скоморохов не дал взбучку за то, что я дал информацию по Грязнову на телевидение», – подумал Рябцев и предложил Максименко ровно в шесть вечера приехать к нему в управление. И водитель автобусного парка оказался очень исполнительным человеком. Ровно в шесть часов в дверь постучали.

– Можно? – спросил человек, очутившись в кабинете. Он с робостью обвел взглядом строгую обстановку и оба окна, заделанных решеткой. – Я вам сегодня звонил… Максименко… – представился человек, поймав на себе несколько удивленный взгляд хозяина кабинета.

И тут майор Рябцев стукнул себя по лбу.

– А-а, Иван Николаевич. – Взгляд майора сразу потеплел. Он предложил Максименко присесть и даже угостил сигаретой – как старого знакомого.

В кармане пиджака майора лежал диктофон и, сунув руку за пачкой сигарет, Рябцев включил его. Это было многолетней привычкой оперативника. Даже если информация не представляла для Рябцева интереса, она все равно какое-то время хранилась на кассете, и только потом, убедившись окончательно в ее ненужности, майор стирал ее.

– Я вас слушаю, Иван Николаевич. Что вы хотели мне сообщить?

– Да уж не знаю, с чего и начать, – несколько обескураженно произнес Максименко, глубоко затягиваясь майорской сигаретой и стряхивая пепел себе на ладонь.

Рябцев заметил это, подвинул пепельницу к нему поближе и с располагающей к откровению улыбкой ждал, пока гражданин соберется с мыслями. Наконец, Максименко заговорил:

– Пятого июля я, как обычно, выехал на маршрут и подъехал к вокзалу. Народу – никого, хотя уже первые электрички пошли. Глянул: в автобус входит пассажир. Мужчина. Роста повыше вас будет. Не сказать, что плотный, но такой, знаете, широкоплечий, – развел руками Максименко в стороны и произнес: – Очень уж лицо мне его не понравилось.

Теперь майор Рябцев не удержался, спросил:

– Почему? Что в нем было такого, чтобы вам не нравиться? – И увидел, что водитель автобуса сразу нахмурился, а глаза заблестели от злости.

– Да уж слишком он какой-то такой… Смотрит так, словно пистолет в кармане держит и на вас нацеливает.

Рябцев хмыкнул, подумав: «Зачем этот идиот с такой ерундой приперся в уголовный розыск? Подумаешь, лицо пассажира ему не понравилось. На свою бы облупленную рожу посмотрел».

После звонка водителя Максименко, Рябцеву позвонили еще трое человек. Но никто из них не сообщил ничего полезного для следствия, а майору только оставалось отбиваться от телефонных анонимов. Но Рябцев решил выслушать водителя до конца и даже произнес, следя за ходом мыслей Максименко:

– Так. Понятно. Его глаза не понравились вам.

– Ну, можно сказать и так. Не понравились. Злые они у него. Настороженные. А вечером, еду я в гараж…

– Пятого? – уточнил Рябцев, поглаживая по привычке кнопку записи диктофона.

– Ну, можно сказать и пятого.

– То есть?.. – не понял Рябццев.

– Точнее сказать, шестого, во втором часу. Гляжу: человек по дороге шлепает. Тротуар без фонарей. Да и еще дождь как из ведра. Так он весь мокрый. Места сухого нет. Ну а мне по пути. Остановил я автобус, говорю: «Давай садись». А когда он вошел в салон, гляжу – мать честная, так ведь это тот самый утренний пассажир.