– Во-вторых, ты прав насчет того, что играют они в одном и том же месте. Но, Стив, размах этой игры не заслуживает внимания.

– Ты имеешь в виду число игроков или ставки?

– И то и другое. Если каждый раз набирается десять человек, считай, что им повезло.

– Это не так уж мало, – заметил Карелла.

– Да нет, ерунда. Я видел, как вокруг стола сидит двадцать человек.

– Ладно, а как насчет ставок?

– По малой. Лимита нет, но ставка не больше доллара-двух, от силы пятерки.

– А что насчет Лассера? Имел он что-нибудь с этого?

– Нет.

– Тогда зачем рисковать, позволяя у себя в подвале играть?

– Не знаю, Стив.

– Да, не очень понятно.

– Непонятно и насчет игроков.

– А кто там играл, Дэнни?

– Каждый раз другие, большей частью мелочь всякая. Постоянных было только двое, насколько мне удалось выяснить.

– И кто это?

– Один – Акула Эли Спедино, слыхал про такого?

– Что про него известно?

– Почти ничего, – ответил Дэнни. – По-моему, он сидел, и не раз, в Каслвью. За что – не знаю.

– А кто второй?

– Его зовут Зигги Рер. Слыхал про такого?

– Нет.

– Я тоже. Во всяком случае, игра была на уровне детсадовской. Деньги небольшие, да и про игроков никто ничего не знает.

– Были такие, кто выиграл порядочно?

– Как можно выиграть порядочно, если ставят по мелочи? Кроме того, если Лассер не был банкометом, с чего это кому-то затаить против него злобу, выиграл ты или проиграл?

– Да, верно. Я ничего что-то не понимаю, Дэнни.

– Одно я понимаю, – ответил Дэнни. – По какой бы причине Лассер ни позволял им пользоваться его подвалом, во всяком случае, не потому, что ему за это платили.

– А он сам вкладывал деньги?

– Ты о чем?

– Сам он играл? – спросил Карелла.

– Нет. Иногда смотрел, как играют. Но большую часть времени сидел в другой стороне подвала, читал газету или раскладывал пасьянс.

– Кто тебе об этом рассказал, Дэнни?

– Малый, который участвовал в нескольких играх, а потом понял, что зря теряет время.

– Не понимаю, – покачал головой Карелла. – Ей-богу, не понимаю.

– Чего ты не понимаешь?

– Лассер должен был зарабатывать на этих играх. Так, по крайней мере, объяснили мне его приятели.

– Приятели не всегда знают, – пожал плечами Дэнни. – Я говорю тебе то, что узнал, Стив. Играли по маленькой. Лассер с того ничего не имел.

– Может, кто-то из них платил ему постоянно за право играть? Сотни две долларов, как ты думаешь?

– Стив, это же не игра, а слезы, понятно? Доллар-два, вот и все. Кто же будет платить Лассеру за это две сотни, можешь ты объяснить? Банк-то у них был пустяковым.

– Ладно, не две сотни, а четвертную или что-то вроде этого.

– Это ближе к истине, только я не пойму зачем.

– За меньшие деньги он не стал бы рисковать, – отозвался Карелла.

– Рисковать? Послушай, Стив, из того, что мне стало известно, я понял, что об этой игре знают все патрульные на том участке. А это значит, что им платили, верно? Поэтому чем рисковал Лассер? Никакого риска не было. Он позволял им пользоваться подвалом, а сам оставался чистым.

– Значит, просто делал одолжение? – спросил Карелла.