Несмотря на довольно скромный внешний вид, интерьер домика оказался значительно больше и внушительнее. Бросив взгляд украдкой на карту, я не увидел на ней никакого киоска в центре Пассажа, но, по всей видимости, Сибона для большего удобства вышла в другие измерения. Комната имела примерно тридцать футов в диаметре. Воздух здесь был напоен густым, слегка маслянистым ароматом свежего кофе, готовившегося в десятках гигантских электрических кофеварках, расставленных полукружьями вдоль окон, и плещущегося в хрустальном графине, стоявшем на высоком пьедестале в центре круглой комнаты, выложенной панелями из красного дерева. Мы видели множество посетителей Пассажа, которые с усталыми, но исполненными надежды лицами неверной походкой шли по направлению к домику, простирая руки словно в молитве. И шарики Сибоны совершали чудо – один глоток эликсира возвращал энергию и силу покупателей. Одновременно с этим монетка или две волшебным образом с приятным звоном падали в медный котелок, располагавшийся под прилавком. Сибона какое-то мгновение следила за происходившим, затем снова повернулась к нам.

– На Кафе все безумны. Сумасшествие всегда было характерно для него. Но вот несколько лет назад некто в правительстве принял решение, что все напитки, сходные по качеству с кофе, должны иметь горький осадок. Кофе необходим нам для жизни, без него мы не можем существовать, поэтому подобный закон был крайне несправедлив. В то время у меня был межрегиональный бизнес, связанный с торговлей деликатесами, и только самыми лучшими, конечно.

– Конечно-конечно, – согласился я.

– Я сама лично наблюдала за процессом сбора и обработки сырья. Все было чудесно. У меня был список постоянных клиентов, и вот все они начали получать опросники от правительственных чиновников. Ты в этом отношении такой же, как и я, ты ненавидишь шпиков. Я тоже начала со своей стороны задавать им вопросы. Им не понравилось то, что некоторые мои сорта делались из зерен, полученных из других измерений. Но ты же знаешь, что ученые с Кафа насадили множество таких плантаций тысячи лет назад. Все те деревца, по сути, наши. Таким образом я ввозила только солнечный свет и воду, которые пошли на выращивание растений. Но бюрократы не желали ничего принимать к сведению. Они начали требовать от меня обоснования моих приобретений, сделанных в других измерениях. И потом, когда от меня стали требовать полные списки всех моих клиентов, а также клиентов моих клиентов, я поняла, что кто-то уж слишком распоясался.

Я кивнул. Существо с таким составом крови, как у нее, в которой основной частью является кофеин, способно осознать ужас подобной ситуации в большей мере, чем кто-либо другой. Сибона распростерла свои длинные руки в жесте совершенной безнадежности.

– Потому я и вернулась к своим корням. У меня есть одна отдушина, здесь, в Пассаже, и я руковожу ею сама. Сырье поставляется с одной фермы, которая тоже принадлежит мне. Я даю дар жизни всем, кто приходит ко мне. И меня ценят за это.

– Но почему же здесь? – спросил я. – Почему не где-нибудь на Извре, где ты была бы звездой?

Сибона похлопала меня по ноге одной из своих похожих на щупальца рук.

– Извр слишком сосредоточен на погоне за минутными ценностями. А мне необходимо было найти такое место, где я была бы по-настоящему нужна. И вот здесь оставался центр, который нечем было заполнить, место, где все заняты поиском правильного направления. И я дала им силу делать то, что они считают необходимым. В конечном итоге ведь по-настоящему значение имеют только живые существа.

– Ну вот, я, кажется, снова слышу старую добрую философическую Сибону, которую знал когда-то, – воскликнул я и протянул руку к массивной коричневой кружке, висящей на стене.