Попытка вышла кривоватая. Сама «матушка» глянула на меня вопросительно изогнув бровь, сестрёнки прыснули в кулачки. Походу, косяк, с обращением я промахнулся.

Тем не менее Яна демонстративно нехотя пододвинула ко мне блюдо с булками. Я ломаться не стал, взял. Одной пустой кашей не наемся.

— Сергей, — снова обратилась ко мне женщина, разливая чай. — Я не против, если будешь называть меня матушкой, это лучше, чем мачеха. Мы же в конце концов друг другу не чужие. Но в обществе такие фамильярности…

Она будто задумалась, подбирая слова.

— Простите, буду называть вас так, как вы сами пожелаете.

— Похвально, — одобрила кивком матушка-мачеха. — Наконец я слышу слова не обиженного дитяти, а восемнадцатилетнего юноши. Называй меня Екатерина Андреевна. Так будет лучше.

— Хорошо, Екатерина Андреевна.

— Вот и договорились, — приветливо улыбнулась она ненадолго, будто в награду за хорошее поведение. После этого повернулась к дочерям: — Девочки, показывайте, что у вас сегодня на продажу?

Яна и Аня достали из карманов какие-то разноцветные кристаллы и ссыпали на стол.

— Опять одни растительные макры? — в голосе Екатерины Андреевны прозвучало лёгкое неодобрение.

— Есть ещё кое-что, — девахи переглянулись между собой и Яна положила на стол ещё один кристалл. Он был намного крупнее предыдущих и будто наполнен внутренним ярко-жёлтым светом.

— Ого, — брови матушки взлетели вверх. — Камешек со второго уровня Изнанки? Молодцы! Кто продал?

— Да так, один охотник, — Яна пренебрежительно махнула ладошкой, пропил в кабаке все деньги, ну и толкнул нам по дешёвке.

— Охотник? В кабаке? — переспросила Екатерина Андреевна с явным недоверием.

— Да, охотник, — поддержала сестру Анна. — А то ты не знаешь, что охотники после Изнанки сразу идут в кабак.

— Охотники, возвращаясь с Изнанки, сразу идут к скупщику, а уже затем в кабак, — возразила матушка, но тут же смягчилась. — Впрочем, в жизни всякое бывает.

Все трое уставились на меня. Я к этому моменту доел кашу, выпил чай и просто сидел, пытаясь вникнуть в их разговоры про непонятные кристаллы, которые они назвали макрами. Про загадочную Изнанку и про охотников, которые ходят к скупщику.

— Что-то не так? — поинтересовался осторожно.

— Серёжа, — удивленная Екатерина Андреевна пододвигает ко мне кристаллы, они же макры. — Забирай. Макры сами себя не продадут.

— А-а… а куда я их?

— На рынок пойдёшь, — злорадно сообщает Яна. — Ты теперь совершеннолетний. Вот и будешь макры сбывать. Рад ведь, да? Признавайся, рад же! Что наконец перестанешь дармоедствовать и начнешь приносить пользу семье.

— Да-да, не ты ли ждал этот день? Или передумал? Струсил? Как до дела дошло, — не менее язвительно Анна сверлила меня взглядом, но было очевидно, что она лишь поддакивает сестре. Кидает на неё короткие взгляды постоянно, словно в ожидании сигнала или одобрения.

— Разумеется, я рад, — ответил ровно. — Приносить пользу семье для меня за счастье. Только есть одна маленькая просьба.

— Какая?

— Пусть меня на первый раз сопроводит… Аннушка, — похоже на то, что из двоих она настроена против меня менее враждебно. А из двух зол, как говорится…

— Ещё чего? — попыталась возмутиться девушка.

— Сходишь, — жёстко пресекла матушка. — Один раз сходишь, не развалился. Мы семья и должны помогать друг другу.

— Но только до рынка, — Аннушка поставила условие. — Торчать с ним там не собираюсь.

— Никто и не заставляет, у тебя свои дела есть, — отметила мать.