«Неужели Королева?». Грэм отбросил эту мысль — дракон был слишком маленьким, чтобы быть Каруином, драконом Ариадны. То существо выросло до громадных пропорций за прошедшие после получения его годы, в то время как этот выглядел длиной не более чем в десять футов от носа до кончика хвоста. На драконе был всадник, и они падали по спирали вниз. Если они не остановят падение, то скоро должны были удариться о землю неподалёку от того места, где стоял Грэм.

Графине дали дракона — Грэм это знал, потому что тот дал ей силу и скорость, но пока никто зверя не видел. Однако он не думал, что это была она — всадником был мужчина.

Тёмный всадник снова прицелился, готовясь их прикончить.

Грэм метнулся вперёд, и понёсся на своего неизвестного противника. Кто бы ни ехал на драконе, это был друг — в этом он был уверен.

Его враг бросил на него взгляд, приметив его наступление, а потом выбросил его из головы. Несмотря на его скорость, Грэм не мог добраться до всадника вовремя, да и всадник не выглядел особо взволнованным. Зная, что не успевает, Грэм нашёл большой камень, выпиравший из земли перед ним, и коротким прыжком забрался на него. Используя свою значительную инерцию, он снова прыгнул, вкладывая в прыжок как можно больше силы.

Второй разряд пурпурной силы стремительно метнулся вперёд, и Грэм пересёкся с ним, держа Шип перед собой так, будто тот мог разрезать сам свет.

Мир Грэма разлетелся на осколки, и он отлетел назад. Пурпурный луч, ударивший в Шип, взорвался, расколов меч, и отправив Грэма лететь назад по параболе. В руке он всё ещё сжимал рукоять, но его окружало блестящее облако вращающихся стальных обломков.

«Нет!»

У Грэма не хватало дыхания на крик, но его сердце плакало при виде его загубленного оружия. Он тяжело ударился о землю, и от удара в его боку расцвела боль, но полученные Шипом повреждения ему были важнее, чем побитые рёбра. Он силился встать, но его тело отказывалось сотрудничать. Одежда Грэма была обожжена и опалена, но лично ему удар нанёс удивительно мало повреждений.

Пока он смотрел, меч начал возвращать себе прежнюю форму. Разлетевшиеся в стороны куски теперь снова срастались, складываясь подобно частям какой-то безумно сложной головоломки, и в месте соединений он не видел никаких швов, указывавших на то, что они вообще когда-то были отделены. Грэм с изумлением уставился на Шип, сумев сесть, хотя втягивал воздух в свою побитую грудь он всё ещё с трудом.

Позади него по гравию захрустели чьи-то сапоги. Рядом с ним встал Мэттью Иллэниэл.

— Клёво, а? — спокойно сказал он, указывая на меч в его руке.

Грэм уставился на него, открыв рот, но ему не хватало дыхания, чтобы говорить.

Тёмный всадник спешился, и пошёл в их сторону.

— Итак, отродье Иллэниэлов наконец явилось. Твой отец пожалеет о том, что послал детей вести его битвы вместо себя.

Давление, которое Грэм прежде чувствовал, усилилось, и Мэттью поморщился, а его лицо приняло сосредоточенное выражение. Запустив руку в мешочек, он вытащил горсть чего-то похожего на соль, и подбросил в воздух. Маленькие кристаллы разлетелись в воздухе, плывя вокруг них. Давление исчезло, и лицо молодого волшебника расслабилось:

— Так-то лучше.

Дракон находился позади них, неустойчиво стоя на трёх лапах. Одну из передних лап он держал поднятой над землёй, и Грэм видел, что та кровоточила.

— Лети, Дэ́скас, - сказал Мэттью. — Ты достаточно сделал.

Зверь не сдвинулся, и хотя Грэм не услышал слов, существо, должно быть, ответило, потому что его друг отозвался:

— Просто уходи! Доверься мне.

Дракон нехотя попятился, а затем взлетел.

Тут Грэм сумел встать на ноги. Его спина стала жаловаться, вопя от боли, и ощущение было таким, что повреждения у него в боку могли быть серьёзнее, чем он думал, однако встать он сумел.