Джанни Родари. Торт в небе
Эту историю сочинили ребята начальной школы имени Карло Коллоди в римском пригороде Трулло, ученики синьорины Марии Луизы Биджаретти, которые окончили пятый класс в 1964 году, напечатали её в «Известиях малышей», тоже в 1964 году, и посвящается она всем своим читателям с первой страницы до последней, каждому читателю каждая страница.
Марсиане
Дело было апрельским утром в Трулло, часов около шести. Люди стояли на остановке и ждали первого автобуса в центр, смотрели, какая сегодня будет погода. И вдруг глядь — чуть ли не всё небо закрыло что-то огромное, круглое, тёмное; и вот уж не видать облаков, а только какой-то непонятный предмет неподвижно повис на высоте тысячи метров над крышами домов. — Ах! — вскрикнули одни. — Ох! — вскрикнули другие. Потом раздался возглас: — Марсиане! Он прозвучал как сигнал, как призыв. Посёлок сразу зашумел, на площадь стала стекаться толпа. Распахивались настежь окна, из них с любопытством высовывались люди — небось опять автомобильная катастрофа; но только они поднимали глаза к небу — и ну галдеть, хлопать дверьми, спускать жалюзи и топать по лестницам и дворам. — Марсиане! — Летающая тарелка! — Уж не затмение ли? Тарелка казалась дыркой в небе, а вокруг светилась прозрачная голубая корона. — Выдумали тоже — затмение! Светопреставление! — Преувеличиваете! Ни с того ни с сего светопреставление? — Как же, вас должны любезно предупредить заказным письмом: «Приготовьтесь: в такой-то день, в такой час весь свет полетит вверх тормашками!» Из бара «Италия», вытирая руки о грязный передник, вышел официант. Он глянул на небо и вдруг согнулся пополам, словно его хватили сзади по черепу. Какая-то женщина крикнула ему с балкона: — Позвони пожарным, Августо! — А чего им звонить? — Скажи им, у нас марсиане, скажи им, глупый. Неужто не видишь сам? — А при чём тут пожарные? Так они их и испугались! — Позвони, позвони, вот увидишь, испугаются. Августо вернулся в бар, опустил жетон и набрал номер пожарной команды. — Алло, скорее в Трулло, у нас марсиане! — Кто говорит? — Августо. — С приветом, я — Юлий Цезарь. Не стыдно, набрался в такую рань? И телефонист повесил трубку. Но через две минуты, ответив чуть ли не на два десятка вызовов в том же духе, он наконец решил поднять тревогу и сказал дежурному: — Похоже, у них там массовое помешательство. Может, известить психиатрическую больницу? А в Трулло кто не показывал носу из дому, тот стоял как пригвождённый у телефона. Одни вызывали полицию, другие пожарников, третьи карабинеров. Вот из булочной вышел, пекарский подмастерье — каскерино, он каждое утро в этот час развозил по барам рожки и коврижки с изюмом. Он поставил корзинку со своим пахучим грузом на руль велосипеда и собрался вскочить в седло, как вдруг взглянул на небо — и бух на землю вместе с корзинкой и велосипедом. Хоть римские каскерино и гордятся тем, что никогда не падают, ну да и на старуху бывает проруха. Каскерино вскочил на ноги, вбежал в лавку и завопил: — Караул! Луна с неба свалилась! Только космической катастрофой он мог оправдать своё падение. Рожки и коврижки так и остались лежать посреди дороги. Вдруг, откуда ни возьмись, набежал пёс, хвать в зубы коврижку и давай бог ноги, не дожидаясь палки. — Это собака синьора Мелетти, — сказал мясник своей жене. |
