Степан благодарно посмотрел на профессора. Маленький, сухонький, он был каким-то чрезвычайно мягким, приятным, располагающим к себе.

Сейчас, в сумерках, сбросив халат, он как-то вмиг потерял свою величественную осанку, неуловимо напоминая Степану кого-то знакомого. И вдруг Степан вспомнил: профессор Климов напоминал ему старика Митрича.

- Пойдемте, мой юный друг, - сказал профессор. - Я прочел ваши тезисы и, надо признаться, они меня порадовали, хотя кое в чем я с вами не согласен. - Они не спеша спустились по широким ступеням института и направились через площадь к Кировскому мосту.

Был одиннадцатый час вечера, но небо все еще оставалось светлым, жемчужно-пепельного оттенка. С высоты моста Нева казалась застывшей - она вобрала в себя бледные отблески неба и сама серебрилась, широкой полосой уходя к Ростральным колоннам. На северо-западе вода меняла свой цвет: над ней низко нависло красное, с желтизной небо, прочерченное удлиненными черными облаками, и на реку ложились тревожные отблески. Трубы далеких заводов, дома и деревья Петроградской стороны, а в особенности устремленный ввысь шпиль Петропавловской крепости вырисовывались черными четкими силуэтами на фоне неугасающего заката.

Все это - феерическая игра теней и света, особый, какой-то необыкновенно возбуждающий влажный воздух, классическая простота широких проспектов - было таким волнующим, таким прекрасным в своем сочетании, что Степан явственно ощутил, как дерзновенной силой наливаются его мускулы, проясняется мозг, возникает чувство небывалого, воодушевляющего подъема.

Профессор Климов то задумчиво-грустно, то удовлетворенно посматривал на знакомые места - это были его друзья детства, свидетели многих счастливых и печальных дней.

Недалеко от памятника "Стерегущему" профессор остановился и, сняв шляпу, долго смотрел куда-то в глубь парка.

- Там немецкий снаряд убил мою жену... Мы с ней прожили тридцать четыре года, - сказал он тихо,

Они проговорили до поздней ночи, и Степан ушел от профессора Климова ободренным, уверенным в своих силах. Профессор почти во всем поддержал его идею о возможности создания противораковых живых вакцин. Разногласия, о которых упомянул профессор, были незначительными и касались, главным образом, методики исследования, которую Степан освоил еще недостаточно хорошо. Зато Степан получил ряд таких ценных указаний, которые невозможно найти ни в одном учебнике. Это - данные наблюдений самого профессора Климова, результаты многолетних наблюдений, все еще не обобщенные и не сведенные в стройную систему.

- Да, действительно: великие идеи носятся в воздухе, говорил профессор Степану. - Представьте себе, что и у меня когда-то давно возникла мысль, подобная вашей. Но у меня нехватило времени разработать эту идею до конца, практическая работа заслонила ее... И все же я терпеливо собирал факты, думая о том, что если не я, так кто-нибудь другой использует их на благо человечества... Я уже стар и чувствую, что мне долго не прожить - после смерти сына и гибели жены мое сердце надорвано. Вы молоды, сильны, энергичны - вам и карты в руки...

Он протянул объемистую папку, аккуратно перевязанную ленточкой:

- Вы молоды, может быть, даже чересчур молоды и неопытны, но я верю вам. Возьмите это, прочтите, вдумайтесь. Я не буду говорить, как эти записки ценны для меня, но не думайте, что здесь откровения апостола. Записки я даю всем, кто интересуется этим вопросом, но еще ни один человек не разгадал того, в чем бессилен я, . ни один человек не извлек из них никакой пользы.