* * *

После телефонного звонка Эллен Черри ее мать, до некоторой степени растерянная, зато только что вкусившая плотских утех, оделась, выпила чашку кофе и вышла на нагретое солнцем парадное крыльцо дома, чтобы предаться размышлениям. Ей хотелось еще раз поразмыслить над тем, а не совершила ли ее дочь ошибку, выйдя замуж за Бумера Петуэя, и что Верлин и его кузен Бадди Винклер вполне могли коварно вмешаться в жизнь Эллен Черри, но не в том смысле, что они подсунули ей Бумера, а вообще.

У Пэтси были свои планы в отношении дочери, и ее беспокоило то, что Верлин в принципе мог помешать их осуществлению.

Если ей удастся сделать в Нью Йорке удачную карьеру на поприще искусства, то исключительно благодаря мне, подумала Пэтси. Она немного раздвинула полы халата, чтобы предзакатное весеннее солнце согрело ее между ног, откуда стекал ручеек мужской жидкости. В которой, как она иногда подозревала, утонула ее собственная артистическая карьера.

В юности Пэтси выступала на стадионах, где пластичными телодвижениями разогревала зрителей и подбадривала свою спортивную команду, мечтая посвятить свою жизнь профессиональному танцу. Почему бы и нет, ведь в пятнадцатилетнем возрасте ее избрали Грейпфрутовой Принцессой округа Окалуса! В семнадцать она познакомилась с Верлином, пилотом ВВС США, выпускником Пенсаколы, и выскочила за него замуж. Выйдя в отставку, Верлин перевез ее в Виргинию, где нашел себе работу инженера строителя. Всю последующую часть своей жизни, пока муж находился на работе, Пэтси танцевала дома в миленьких беленьких сапожках.

Эллен Черри любила наблюдать за экзерсисами матери, однако вовсе не эти феерические танцевальные па обратили дочь к искусству. Скорее причиной тому стало головокружение. И Колониал Пайнз.

Два раза в год семья на машине отправлялась во Флориду погостить у родственников Пэтси. Как нарочно, Эллен Черри плохо переносила эти поездки, ее жутко укачивало. Чтобы преодолеть тошноту, ей приходилось путешествовать лежа на спине на заднем сиденье микроавтобуса, устремив взгляд вверх. В результате она научилась воспринимать окружающий мир в совершенно ином ракурсе.

Телефонные столбы проносились мимо нее в виде петель. Она обычно сначала замечала подсветку рекламных щитов, затем их верхушки и только после этого размытое изображение: то мимо пролетал тающий ковбой «Мальборо», то разбухающий ломоть пирога. Постепенно Эллен Черри пристрастилась к экспериментированию. Начала играть в так называемые «зрительные игры». Прищуриваясь и контролируя степень прищура, она научилась добиваться перемещений в пространстве типа «фигура земля». Фигура земля, земля фигура, туда сюда, вперед назад. Ей удавалось достигать эффекта цветовой слепоты. По ее желанию пейзаж на протяжении многих многих миль мог оставаться, допустим, исключительно красным.

– Как чувствует себя папина дочурка? – обычно спрашивал с водительского сиденья Верлин. – Хочешь пи пи?

Частенько папина дочурка оказывалась просто не в состоянии ответить на его вопрос. Папина дочурка была занята смещением фокуса, стараясь размыть или исказить нормальные ассоциативные отношения объекта и пространства, лишая их привычного смысла, перемещая их в ту в высшей степени таинственную сферу, что лежит между роговой оболочкой глаза и мозгом, чтобы потом забавляться там с ними, как душа пожелает. Параллельные линии электрических проводов под ее динамичным взглядом имели обыкновение пересекаться и нахлестываться друг на друга, утрачивая строгую свою последовательность, а промежутки между ними сжимались или растягивались. Это было особенно интересно в тех случаях, когда эту оптическую смесь взбалтывали птицы. Или же ей нравилось рассматривать само поле зрения, отказывая в благосклонности какому нибудь центральному объекту вроде водокачки, либо отдавая предпочтение пространству, окружавшему эту водокачку, находя геометрические формы и содержание в тех его участках, которые мы обычно считаем второстепенными, пустыми и малозначимыми.