Если он пойдет в полицию, то это помешает ему встретиться с Амелией, на этом он расстанется с ней, и ему не придется выходить из себя, как это случилось с Молли. Но это помешает ему и вернуться домой, к матери. А может, оно и к лучшему. В голове у него все перепуталось.
Послушай, говорил он себе, тебе лучше...
Послушай, я думаю, что полиция...
Нет, слушай-ка, лучше поди и поставь цепи на колеса, а там видно будет.
Да что это я? Она же сидит там все время, и кто-то должен опекать её.
Братишка ещё ребенок.
А заботиться о ней кому-то надо.
Служащим гаража был невысокий мужчина с черными кудрями и белоснежными зубами. Он носил летную куртку времен Второй мировой войны. Эта же куртка была на нем в тот день, когда Роджер ставил в гараж свой груженый автомобиль.
– Ну, как дела? – спросил он Роджера.
– Отлично, – спросил Роджер. – Я подумал, что надо бы зайти поставить цепи. Не ожидал такого снега.
– Да, погодка та еще, – сказал служащий. Ты как, ничего себе не отморозил тут?
– Да у нас там похолоднее, где я живу?
– Интересно, а где это ты живешь? – с улыбкой спросил служащий. – В Сибири, что ли? Или Нижней Слобовии?
Роджер не знал, где это – Нижняя Слобовия, поэтому только и нашелся сказать:
– Нет, у нас там действительно холодно.
– Я вижу, ты разделался со своим барахлишком, – заметил служащий.
– Да, вчера все продал.
– Ну как, удачно?
– Да, отлично.
– Поздно ночью? – спросил служащий.
– Что? – не понял Роджер.
– Я говорю: поздно ночью продал?
– Не-ет, – ответил Роджер. Он непонимающе смотрел на собеседника. – Я чего-то не понимаю тебя.
– Я говорю про твои скамейки, чашки и так далее, чего тут не понять?
– Ну и что?
– Так ты продал их ночью?
– Нет, последние я продал вчера днем, не знаю только, во сколько. В центре.
– А-а.
– А что?
– Да так. Меня уже не было в то время, когда ты ставил машину обратно. А мой напарник, который работал ночью, сказал, что ты ночью опять брал машину.
– Он так сказал?
– Да. Он сказал это потому, что не был уверен, надо ли было выпускать машину ночью или нет. Просто хотел убедиться, не дал ли маху, вот и все.
– А-а.
– Потому что было совсем поздно.
– Да.
– В три часа ночи. Служащий широко улыбнулся, показав свои ослепительно белые зубы. – Или очень рано – смотря как на это посмотреть, правильно я говорю? Три часа – это очень рано.
– Действительно рано, – согласился Роджер. – Надо было перевезти кое-что.
– Опять деревяшки?
– Нет, – торопливо ответил было Роджер. – Я... – Тут он запнулся. – Один малый предложил мне работенку вчера днем, когда я был в центре.
– Да-а?
– Подбросить овощи, с рынка.
– О, тебе подвезло, скажи?
– Да. Надо было везти их через мост, на другой берег реки, вон туда. А забирать их – с рынка.
– Который в центре, что ли, да?
– Да.
– А где, не на Каммингз?
– Что?
– Не на Каммингз-стрит, говорю? Там есть рынок.
– Да, есть рынок.
– Тогда конечно, там рано открывают, согласился служащий. |