Маркус единственный, у кого после боя нет никаких дел. Он остается со мной. Смотрит на Блондин, и не по-доброму. Я встаю между ними, загораживая ее.

Он говорит:

– Лучше убей ее сейчас. Она заслужила смерть. Как все они.

Блондин начинает скулить. Я говорю:

– Нет, она моя пленница. – И хватаю ее за руку, так как у меня плохое предчувствие, что она может кинуться наутек. Я чувствую, как она дрожит. И говорю ей:

– Стой со мной рядом.

Блондин будет целее, если мы вернемся прямо в центр охотничьего лагеря. Я говорю ей:

– Сейчас мы пойдем к остальным. Держись ближе ко мне. И молчи.

Она прижимается ко мне так близко, что чуть не спотыкается о мои ноги на ходу, и все время плачет и тихонько постанывает.

Маркус тоже идет с нами, не спуская с нее глаз. Нам надо пройти всего сотню метров, а кажется, будто сотню миль. И на каждом шагу мне кажется, что он вот-вот кинется на нее и пырнет ее ножом.

Я иду туда, где собрались все. Похоже, что еще пара минут, и мы отправимся обратно, на базу. Я останавливаюсь. Блондин тоже. Ее рука касается моей. Маркус подходит к ней очень близко. Похоже, что, если я не отвлеку его как-нибудь, он ее зарежет.

Несбит с трудом натягивает на плечи рюкзак, полный награбленного барахла. Я говорю ему:

– Побудь с ней. Она наша пленница. – Потом показываю на Несбита Блондин и говорю: – Делай, что он скажет.

Затем я поворачиваюсь к Маркусу, но не успеваю я раскрыть рта, как он говорит:

– Охотники поймали моего отца, твоего деда, и замучили его до смерти. Моего отца. И его отца. И его. И его. А если бы они нас поймали, что бы они сделали?

– Это не значит, что и мы будем делать то же самое.

Я прохожу мимо него, надеясь, что он пойдет за мной. Его надо увести от нее подальше. Я поворачиваю голову и говорю ему через плечо:

– Не трогай ее. Пожалуйста. Больше я у тебя ничего не прошу.

И я продолжаю идти, а он спрашивает мне в спину:

– Почему? – Но, кажется, он тоже идет за мной. Я не сбавляю шаг. Точно, он здесь. Снова спрашивает: – Почему?

Лагерь Охотников расположился на пахотной земле, и я перемахиваю через изгородь и ухожу в соседнее поле. Дохожу до его дальнего края и останавливаюсь.

Он смотрит на меня.

– Мне нетрудно вернуться и убить ее.

– Знаю. – Я пожимаю плечами. – Но не думаю, что ты это сделаешь, теперь, когда ты ее не видишь.

– С глаз долой, из сердца вон?

– Что-то в этом роде.

Маркус садится на траву.

– А почему ты сам ее не убьешь?

– Я не хочу быть тем, кто убивает пленников.

– Когда я гляжу на нее, я вижу не пленницу. Я вижу Охотницу. Я вижу врага. – И добавляет: – Мы по-разному смотрим на вещи. Сегодня я впервые увидел твою другую сторону.

– Мою Белую сторону?

– Ту сторону, которой ты похож на свою мать. Не думай о ней как о Белой.