Яне все же удалось усилием воли отбросить эти мысли и уснуть, но весь остаток ночи девушку мучили дурные сны. Не кошмары, просто что-то отвратительное, абсурдное, изматывающее. То, чего не вспомнишь поутру, чему нет названия.

В итоге утром Яна встала разбитая, с чугунной головой. К тому же ее знобило, как при высокой температуре. В доме был установлен отопительный котел, во все комнаты проведены батареи, так что обычно здесь было тепло. Но сегодня казалось, что комната выстужена, и Яна натянула теплую кофту.

Она прибрала кровать, кое-как привела себя в порядок и спустилась на кухню, чтобы приготовить им с Горданой завтрак. Та почему-то еще не встала – за дверью было тихо. Обычно Гордана поднималась рано, хотя и не сразу выходила из комнаты. Но сегодня, видимо, решила поспать подольше.

Придя на кухню, Яна первым делом достала с полки джезву, желая выпить кофе. Здесь, в Сербии, она научилась варить его в турке, по всем правилам, и теперь уже не могла понять, как могла прежде любить растворимый. Правда, без сахара, как Гордана, пить все равно не могла, такой напиток казался ей слишком горьким.

Пока вода закипала, Яна прикидывала, что будет готовить сегодня на завтрак, обед и ужин. Рыбки бы соленой, селедочки с вареной картошкой…

Но нет, это исключено. Сербы – мясоеды, а соленую рыбу считают сырой, не понимая, как можно есть «эту гадость», по выражению Горданы. Потому, видимо, не прижилась тут японская кухня. И это было, пожалуй, единственным, что не нравилось Яне в Сербии.

Жареную рыбу Гордана ела, но не любила. Как-то Яна купила и пожарила «скушу» – скумбрию. Гордана съела свою порцию и даже мужественно повторила несколько раз, что получилось очень вкусно, но Яна видела: вилку Гордана не бросает лишь из вежливости, и больше таких экспериментов не повторяла.

Ладно, на вечер – венгерский гуляш, к обеду – бульон с домашней лапшой. А на завтрак Яна решила сварить овсянку.

Первый сюрприз ждал ее, когда она стала кипятить молоко для каши.

Вода в джезве бурлила, но Яна не замечала этого: теперь было не до кофе. В холодильнике был еще один пакет молока и бутылка йогурта. Она достала все это, попробовала и скривилась. Так и есть. Все молочные продукты, что хранились в холодильнике, прокисли.

– Я же только вчера купила, сроки годности не прошли, – пробормотала она себе под нос, не понимая, в чем дело.

Может, холодильник не работает? Но нет, лампочка горит. Яна на всякий случай все же проверила: вилка была плотно воткнута в розетку.

Поддавшись порыву, она вытащила из холодильника кастрюлю с мясной подливой, которую приготовила вчера и которую они с Горданой еще не доели. Открыв крышку, Яна склонилась, чтобы понюхать содержимое кастрюли, но тут же отпрянула: вонь была такая, словно мясо целый день стояло на солнцепеке и успело протухнуть.

– Что за фигня?

Яна лихорадочно перебирала продукты: горчицу, сыр, колбасу, кетчуп, майонез. Вроде бы все остальное было в порядке.

– У тебя вода выкипает, – раздался за спиной знакомый голос, и девушка чуть не подпрыгнула на месте от неожиданности, но быстро взяла себя в руки и обернулась к стоящей у порога кухни Гордане.

– Доброе утро.

Без намека на улыбку, не отвечая на приветствие, что было на нее совершенно не похоже, Гордана сморщила нос:

– Чем это так мерзко пахнет? Меня, кажется, сейчас стошнит.

– Молоко скисло. И подлива испортилась.

– Ты забыла убрать все с вечера в холодильник?

Гордана говорила напряженным, измученным голосом, и Яна обратила внимание на то, что выглядит она хуже обычного: глаза совсем провалились, кожа пожелтела. К тому же она впервые видела Гордану непричесанной, с всклокоченными волосами.