Саня тоже подошел ее поцеловать, но Лиля никак не выделила его среди гостей, и это задело. А когда он бросил взгляд на комод, куда именинница складывала, предварительно развернув и вежливо поахав, подарки, ему стало как-то не по себе. Тут были и французские духи, и маленький серебристый ноутбук, и сережки в бархатной коробочке, и… Среди всего этого великолепия его дурацкая чашка смотрелась дешево, чтобы не сказать – убого.

С горя Сашка принялся рассматривать гостей. Подруги Лили тоже нарядились – одна другой краше. Пожалуй, лучше всех из них выглядела Полина Козлова, Коза. На ней было короткое облегающее огненно-красное платье. Загорелая темноглазая Полина была похожа то ли на мулатку, то ли на цыганку.

Остальные девчонки тоже расстарались как могли. Среди них были Лилины подружки еще по прошлой, наверное, школе, а может, и по оркестру, Саня их не знал. Их как-то забыли представить. Впрочем, почти все, кто был приглашен сегодня – кроме, наверное, одного Санька, – уже встречались здесь раньше, на прошлых днях рождения.

В самой большой комнате у дальней стены был накрыт длинный стол, весь заставленный блюдами с закусками, явно заказанными в хорошем ресторане. Рядом, на журнальном столике, стопкой стояли тарелки и выстроились бокалы, еще один столик, сервировочный, на колесиках, заняли вазы с фруктами и бутылки – газировка, минералка, вино.

– Мы все-таки решили, что лучше сделать фуршет, – объяснила мальчикам Лиля. – Ну его, это застолье… Вечно объешься так, что потом и встать трудно. А теперь больше места для танцев останется. У нас все-таки тесновато…

Услышав последнюю фразу, Санек только головой покачал. Вся их квартира целиком была по площади едва ли не меньше этой комнаты. Ничего себе «тесновато»!

Девчонкам, похоже, уже надоело ждать кавалеров, и общее веселье вспыхнуло сразу, как будто все торопились наверстать потерянное время. Когда стало ясно, что все уже пришли, Лилины папа и мама вышли, чтобы поприветствовать гостей. Мальчишки не слишком умело, щедро разбрызгивая пену, открыли шампанское, разлили. Отец сказал тост в честь дочери, частично даже в стихах, все дружно поаплодировали. После чего взрослые удалились, а у молодежи началось веселье с танцами, выпивкой и флиртом, ради которого, собственно, все здесь и собрались.

После особенно заводного танца, совсем запыхавшись, Лиля предложила Саньку:

– Хочешь пепси?

– Да ну его, сладкое очень. От него только сильнее пить хочется.

– Тогда просто воды?

– Ага.

Они обыскали комнату, но все бутылки из-под минералки с газом и без оказались пусты.

– Пойдем тогда на кухню, – сказала Лиля.

Взяла его за руку и повела по коридору. На кухне никого не было. Горел яркий свет, работала, тихонько гудя, посудомоечная машина.

Лиля открыла дверцу подвесной полки, достала чашку, налила воды из фильтра. Стояла и смотрела, как Санек пьет крупными глотками.

– Еще?

– Ага…

– Здесь хоть тихо…

– Угу.

– Постоим тут.

– Давай.

Санек прислонился к подоконнику. Лиля зачем-то щелкнула включателем газовой плиты – зажглась конфорка. Потом прошла к двери, выключила свет и вернулась к Саньку. Голубой огненный цветок отражался в молочно-белой поверхности – это было очень красиво. Света он почти не давал. Лицо Лили было затемнено, только поблескивали белки глаз и блестки на жакете. Девушка стояла совсем близко, глядя на Сашку снизу вверх. А Санька точно заколдовали – он был не в силах пошевелиться. Стоял, смотрел на нее и едва дышал.

– Пятьдесят четыре, – произнесла вдруг Лиля.

– Что – «пятьдесят четыре»? – не понял Саша.