- Не думай, что ты, цепной пес этого городишки, победил меня! - злобно прошипела ведьма,- Я знаю, чьих это рук дело. Я разделаюсь сперва с истинным виновником моих бед. Тогда никто не сможет остановить меня, ни ты, асгардская собака, ни эти два пришельца из неведомых земель. На самом деле вы ничего не стоите. Я знаю, кто виноват.

    - Не трать время, Хейд, ты хочешь спорить с самим Создателем или с владыками судеб, являющихся его устами. Тот, кому ты хочешь нанести удар, не причастен к твоим неудачам,- спокойно ответил Хеймдалль.

    - Не защищай своего друга, я все равно не верю, что Имир отдает предпочтение вам, асам, низшим из низших, лишенным даже того, чем он наделил других своих созданий, диких и необузданных. Я знаю, что Мимир - единственный из вас, стремящийся к знаниям,- достиг больших высот, и еще недавно я бы хорошо подумала, прежде чем сражаться с ним. Но ваши глупые герои оказали мне неоценимую услугу. Каждый раз, переживая рождение и смерть, я постигала новую мудрость и становилась много сильнее. Ты не представляешь своими маленькими мозгами, как это больно - умереть и возродиться. Однако тебе также не понять, какой неоценимый опыт я приобрела. Когда я вернусь, ты умрешь, но вряд ли воскреснешь,- рассмеялась вдруг Хейд и, взмахнув руками, унеслась вдаль.

    Олаф не слышал, о чем говорили Хеймдалль и колдунья, но, судя по зловещему смеху, разнесшемуся над городом и не предвещавшему ничего хорошего, разговор был серьезным.

    Страж Асгарда значительно вырос в глазах Торкланда после того, как один на один, лицом к лицу отразил нападение ведьмы. Драккар все дальше уплывал от стены, и фигура Хеймдалля, одиноко стоящая на башне, окончательно слилась с ночью.

    "Фенрир" устало плюхнулся на свое место в священный источник, и утомленные, но веселыехирдманы вывалились на мощенную гранитом мостовую.

    Их встречал весь город. Вчера население Асгарда сильно уменьшилось, и горожане были рады каждому вернувшемуся с поля брани воину. Тем более что на летающей лодке находился не кто-нибудь, а их правитель. Было бы дурным тоном терять отцов города каждый день, поэтому возвращение Одина вызвало в народе неподдельную радость.

    Асы встречали экипаж "Фенрира", словно победителей. Возглавлял процессию Один. Следом двигался Торкланд. Оставшиеся в живых воины его отряда плелись следом. Тут же вели окруженного закованными в железо викингами верховного вождя ванов, и это действительно можно было назвать победой.

    Предвидя то, что жители Асгарда, обозленные гибелью родных и близких, возможно, захотят растерзать пленника, Хэймлет велел окружить Найдра кольцом самых крепких хирдманов. И если уж Один решит его убить, то лучше сделать это помпезно.

    Сам Хэймлет шел сзади всех, изрядно устав за сегодняшний день, он только и мечтал, как бы завалиться на какую-нибудь кровать и, с головой зарывшись в шкуры, крепко уснуть. Он даже думал сперва остаться ночевать на борту "Фенрира", но на площади было слишком шумно.

    Толпящиеся там аскирии то зычно голосили по погибшим мужьям, то вдруг бурно радовались, когда возвращался какой-нибудь уцелевший родственник.

    Тем временем в город все продолжали возвращаться уставшие и измученные, иногда искалеченные и еле живые воины. Ваны никуда не делись, и было необходимо срочно заняться формированием новых отрядов для обороны города. Да и просто требовалось навести в городе элементарный порядок. Поэтому, в отличие от своих товарищей, Одину было не до сна. Поравнявшись с домом малого тинга, он махнул Торкланду рукой и направился в помещение.

    Желая сбросить с себя лишнюю обузу, Хэймлет завел пленника в тот же дом вслед за правителем и оставил там на его попечение.

    - Разъяренные аскирии действительно были готовы разорвать Найдра на куски, и викингам Хэймлета по дороге сюда пришлось приложить немало сил, чтобы вырвать вана из их рук.