– У многих так, – пояснил усатый. – Некоторые, когда под их пальбу попали, вообще усрались. Это их машинки так действуют.

    – Как-то они нас слишком легко… – сказал Том, втайне радуясь, что его грех не выглядит постыдно-трусливым.

    – Не то слово, – вздохнул майор.

    Ему-то, как кадровому офицеру, такое поражение, конечно, казалось более постыдным, чем обмочить штаны от действия веерных парализаторов инопланетян. И едва Том так подумал, как в другом, чуть более темном углу вскипела какая-то ссора. Друг на друга кричали два очень похожих паренька, Том их вспомнил: оба были минометчиками.

    – А я говорю – нелюди они!

    – Ты в окно-то выгляни, философ, выгляни! Иногда эти, в цветных комбинезонах по улице проходят, и капюшон откинут – люди это.

    Оба были азартными и крикливыми, может, у них слух пострадал от пальбы.

    – Они служат… – Дальше шла малоизобретательная, но злая матерщина. – А люди не могут… – Снова мат, уже адресованный начальству.

    – Говорят они не по-нашему, – влез в спор усатый.

    – Я знаю, милой, их мовку, – с заметным акцентом подал голос из другого угла какой-то мужичок, – на польке то дзвечит.

    – Чего? – поднял голову майор. – Откуда они знают польский? Они что же, поляки?

    – Чего не знам, того не ведам, – развел руками то ли западный белорус, то ли украинец. – Но точно – на польски.

    К вечеру пленных покормили. Открылась дверь, и два местных, по-видимому, мужичка вволокли в сарай парящий живительным ароматом супа пятидесятилитровый бидон, в каких на рынке Том привык видеть молоко. Третья, вполне добродушная на вид тетка, принесла стопку солдатских мисок и достала кучу аллюминиевых ложек из глубокого кармана фартука, наброшенного поверх не очень чистого полушубка.

    – Кушайте, – предложила тетка певуче, видать, тоже была откуда-то с юга.

    Майор не смотрел на этих троих, он вглядывался в открытую дверь, где стояли три – или больше, за косяком было не видно, – тяжелые фигуры в темно-красных комбинезонах. Каждый из них держал перед собой знакомый теперь всем парализатор. Дернуться на них и освободиться казалось немыслимым. Не возникало сомнений, что эти трое, вооруженные таким совершенным оружием, не задумываясь, положили бы и всех собранных тут пленных, и двух мужичков с добродушной теткой.

    Многие из ребят, особенно из тех, кто очухался от действия неизвестного оружия раньше других, например минометчики, тут же рванули к фляге с супом. На всех мисок не хватило, так тетка, отступив шага на три назад, пояснила:

    – Вы миски-то вымойте, вон, у вас и вода стоит… Потом другим передайте.

    – Да уж без тебя разберемся, – буркнул усатый без малейшей благодарности за кормежку.

    – Вы, люди, лучше вот что скажите, – просипел майор. От волнения, должно быть, у него изменился голос. – Война еще продолжается?

    – Да какая война, родненький? – удивилась тетка. – Земля-то уже сдалась! У этих, которые из космоса прилетели, свои люди в правительстве оказались. И не только у нас, а повсюду, сказывают.

    – Врут! – почти убежденно выплюнул майор, но Том понял, что это, скорее всего, правда.