Мардж кивнула, она была теперь очень к месту одета в выцветшие голубые джинсы.

— Черт, да такой сводки я не видел аж с тех самых пор, как прикатил из Детройта. Что здесь происходит?

— Не знаю. Но звонки продолжают поступать.

— Если все и дальше будет так продолжаться, то сегодня придется работать две смены.

— Я уже позвонила всем ребятам, у кого сегодня выходной. Они скоро выйдут снова.

Именно это он и имел в виду. Она очень хорошо выполняла свою работу.

— Судебный медэксперт звонил.

— Я с ним свяжусь попозже.

Слотер знал, чего хотел Аккум. Он расскажет ему, что показало вскрытие Маркла, но Слотеру этого вовсе не хотелось слышать. Он бродил ночью в поисках мародера, которого засек из окна Марджи. А до этого очень плохо спал. А уж после поисков вообще не смог заснуть. Поэтому не хотел ничего слышать об организации похорон. Этот следующий шаг был настолько тягостным, что думать о нем не было никаких сил.

— Тебе лучше послушать.

Мардж показала на стоящий перед ней радиопередатчик. Как-то она странно смотрела на Слотера. Он нахмурился и стал слушать.

Вместе с ним в этой комнате сидели также двое полицейских, перепечатывавших рапорты: они тоже уставились на приемник.

Нет, не может быть, он ослышался.

Слотер наклонился к верхнему микрофону — утреннее солнце засверкало в восточных окнах.

— Это Слотер, Аккум.

— Я насчет того трупа, что вы привезли в начале ночи.

— Что с ним такое?

— Я все везде осмотрел. И если я что-нибудь понимаю, то его кто-то украл.

“Спокойнее, — говорила она себе. — Контролируй события. Скоро будет остановка”.

Она увидела его сразу, как только поезд выехал из Чикаго. Вагон-ресторан открылся, и она ушла со своего места, чтобы посидеть у стойки, он расположился в одиночестве у окна. Курил и посматривал в стакан — с чем? По виду напоминало скоч или бурбон. Несмотря на то, что пригороды большого города постепенно сменились деревенским пейзажем, мужчина все так же упорно не глядел в окно и, понаблюдав за ним минут десять, она, наконец, взяла своей стакан с вином и подошла к его столику.

— Не возражаете, если я присяду?

Поначалу ей показалось, что он ее просто не расслышал, но вот прошла секунда, и мужчина медленно поднял взгляд, рассматривая ее.

Он не отрывал глаз, но ей было плевать. На самом деле она к этому привыкла, даже жаждала подобных взглядов: ей нравилось, как глаза мужчины вбирали ее в себя, прокатывались сверху донизу и пригласительно прикрывались.

Но этот же лишь внимательно смотрел ей в глаза и будто пронзил их насквозь и прошел куда-то вглубь.

Потом кивнул на пустое сиденье.

Она нахмурилась, но, ничего не сказав, села. Фиби не понимала, зачем вообще подошла. Может, отчасти от скуки, отчасти потому, что чувствовала себя одинокой. Но по большому счету, как ей казалось, из любопытства. Она давным-давно перестала клеить симпатичных мужиков, тех, которые ей самой нравились, но этот был что-то потрясающее — седоватые волосы, хотя ему явно было не больше сорока, стальные глаза, широкие лоб и скулы. Он носил деловой костюм, шикарный галстук, белую рубашку, отлично начищенные ботинки. Но хотя он и выглядел преуспевающим, и костюм его был отменно отглажен, рубашка — без единой складочки, щеки классно выбриты, а волосы аккуратно причесаны, что-то в его виде было не то, словно костюму — шесть лет со дня покупки, да к тому же он единственный, а сам мужчина старается держаться с видимым трудом, не давая себе развалиться на куски.