Новая чума века разлеталась по странам и континентам, избрав в качестве побудителя будущей смерти самое светлое чувство — любовь, испокон веков существовавшую для продолжения рода человеческого. Почти половина больных жили и уходили из жизни досрочно в Америке, чуть меньше в Африке, остальные по другим континентам.

К этому времени уже три года Соединённые Штаты Америки бурлили чуть ли не ежедневной информацией о школьнике Райане Уайте, заболевшим СПИДом в четырнадцать лет. В родном городе Кокомо он стал изгоем, не успев никому причинить вреда, и вынужден был бежать от проклятий, насмешек, палок и камней, бежать со всей семьёй в другой город Цицеро.

СПИД убивал сначала морально, затем физически.

В аспирантском общежитии на Ленинских горах, в корпусе «Д», Олег Поваров снова встретился сначала с Валей, а потом с Юрой, но и, разговаривая с каждым в отдельности, он не много сумел узнать, хоть и пристыдил обоих за дачу ложной информации относительно празднования Рождества. Они в конце концов рассказали всё, что могли вспомнить, но оказалось, что ни один из них не знал Настеньку и тем более как её найти. Юра рассказал о случайной встрече с девушкой и странном эффекте от разговора с нею, но это не помогло узнать, где она живёт или учится. Помнили они по встрече, что Настенька училась там же, где и Вадим, то есть в том же институте, но возможно на другом факультете, так как Вадим не знал французского, которым хорошо владела Настенька.

Лейтенант вынужден был встречаться ещё раз и с сотрудником МИДа Соковым в его кабинете в министерстве, где снова заметил нервозность дипломата, который, как оказалось, тоже не знал на каком именно курсе и факультете учится или училась, что он особенно выделил, подруга или просто знакомая Вадима, что, опять же, было им подчёркнуто. С удивлением Поваров слушал, как Соков пытался втолковать ему, что по его сведениям, полученным от компетентных врачей, не каждый, побывавший в контакте с заражённым СПИДом, обязательно заразится сам, а потому не стоит комитету безопасности так много интересоваться персоной Сокова.

Поваров не мог не возразить на это и сказал спокойно:

— Но мы знаем, что вы вне опасности, вы же не являетесь гомосексуалистом.

Соков буквально взорвался негодованием:

— Мы же обсуждали раньше этот вопрос, и я вам говорил, что терпеть не могу мужчин в качестве партнёров любви. Зачем вы снова спрашиваете?

— Да вы не волнуйтесь, пожалуйста, Борис Григорьевич. Я как раз и сказал, что нам это известно. И мы интересуемся не вами, а подругой Вадима…

— Опять обращаю ваше внимание на мою фразу «или его знакомой», поскольку я не уверен, что она была его подругой, — с нотой протеста в голосе перебил его Соков.

— Прошу вас не нервничать, Борис Григорьевич, — спокойно, но настойчиво сказал Поваров. — Я не занимаюсь расследованием преступления, и вы не на допросе. Что вы отвечаете мне как на следствии? Меня интересует лишь девушка, о которой мне известно пока лишь то, что зовут её Настя, что она была приглашена Вадимом, который, как я понял, был вашим хорошим приятелем или другом и даже помогал чем-то в устройстве вас на работу. Но это к делу не относится. Важно то, что эта Настя, может быть, была в контакте с Аль-Саидом и в этом случае имела возможность заражения СПИДом, а это чревато, как вы знаете, другими заражениями.