Олег назвал себя сотрудником КГБ и предъявил удостоверение, поясняя без замедления, что они ищут Настю, у которой возможны неприятности по части её здоровья, о чём она, может, не догадывается.

Наташа не дала договорить, снова застрочив словами:

— Если вы имеете в виду СПИД, то мы об этом давно, знаем, но Настенька умная девочка и давно успокоилась. Он, может, ещё лет десять у неё не проявится. А я никак не могу уговорить её сдать анализ крови на проверку. Вдруг ничего и нет, чего тогда переживать напрасно? Кстати, вам-то как стало известно? — Спросила в заключение тирады Наташа, но тут же вспомнила о рассказе Насти и бормотнула понимающе:

— Ах да, через университет. Вы же из КГБ.

В отличие от Наташи, Поваров, как профессионал разведчик, не раскрывал все свои карты, и не говорил всё, что знал, если к тому не было серьёзной необходимости, поэтому не стал объяснять, как они вышли на Наташин дом и кто такой Андрей. Но зато, дипломатично попросив Андрея сходить в киоск за журналом «Вокруг света» и подождать его там, очень быстро узнал от хозяйки квартиры и адрес Наташи, и как они вместе учились, как расстались после её удивившего всех воспаления лёгких, как они узнали про СПИД. Наташа с трудом сдержалась от чуть не слетевшего с языка рассказа о том, что Настя верит в свою виновность в гибели Вадима. Она успела во время сообразить, что это только версия самой Настеньки и незачем её распространять другим.

Олег Поваров вообще-то понравился Наташе ещё у дверей квартиры.

Приятно ей было, что он никак не похож на офицера и тем более госбезопасности. Она, правда, раньше их почти не видела, кроме тех, что иногда выступали с лекциями или беседами в институте, и считала, что все они ужасные педанты, с пронизывающими насквозь взглядами и в чём-то солдафоны. Здесь перед нею сидел приятный молодой человек, весьма интеллигентной наружности и даже, как показалось, умеющий краснеть.

Наташа сообщила и о том, что Настенька работает в музее Островского, очень довольна, а сейчас в командировке в Крыму, но должна на днях вернуться.

Поваров опять-таки очень деликатно поинтересовался, не знает ли Наташа о том, с кем Настя могла быть в любовной связи и понимает ли она, что этого делать нельзя. Он привёл несколько примеров флиртов, в результате которых, за распространением СПИДа невозможно было уследить.

Наташа понимающе кивнула ёжиковой головкой и сказала, что об этом лучше спросить всё же у Настеньки, после чего предложила Олегу чашечку кофе.

Поварову очень хотелось посидеть с девушкой, но чувствовал, что и так перебарщивает с визитом, который и Андрей может не так расценить, да и самому уже казалось, что задаёт вопросы лишь бы задержаться ещё немного, поэтому, отказавшись с благодарностью от кофе, пообещал зайти в следующий раз на чашечку, когда принесёт конфеты, и оставил свои служебный и домашний телефоны на случай, если у Наташи или Настеньки возникнут вопросы. Но с Настей Поваров обещал встретиться обязательно и предупредил Наташу, что СПИД всё-таки штука серьёзная и, к сожалению, лечению действительно не поддаётся, так что надо быть осторожнее.

Эти слова Олег говорил, будто бы беспокоясь о самой Наташе.

Туча вторая

Герман Николаевич Горохов, грузный мужчина пятидесяти лет, совсем недавно отпраздновавший свой юбилей, на который собрались почти все работники прокуратуры Гагаринского района, в солидных очках с толстой оправой, задумчиво сидел за своим рабочим столом, потирая кончик мясистого носа указательным пальцем. Нет, нос не чесался к выпивке, но такова была привычка прокурора, которую он не смог устранить с детства, не смотря на все замечания матери. Сейчас он играл с кончиком носа как обычно в ожидании какого-нибудь телефонного звонка, чьего-нибудь приятного или нет визита и любого другого события, которое могло привести его в действие: немедленно кому-то дозваниваться по телефону, вызывать помощника, давать задания следователям или секретарше.