Дикая индейка — предок нашей домашней индейки — прежде в изобилии водилась на востоке Северной Америки, по крайней мере до юго-восточных районов Нью-Брансуика на севере. Будучи лесным обитателем, дикая индейка сумела выстоять против луков и стрел, но оказалась беспомощной против ружей. По мере продвижения поселенцев на запад вновь прибывшие истребляли одну популяцию индеек за другой, сначала ради получения мяса и перьев, а затем с целью получения прибыли от продажи птицы. В результате к середине 1800-х годов этот вид вообще исчез из северо-восточных районов Северной Америки. Были предприняты попытки снова заселить дикими индейками различные места их прежнего обитания, но такие попытки обычно удаются только в отношении полудомашних птиц в так называемых охотничьих хозяйствах и заказниках.

Первые европейцы неожиданно натолкнулись на два вида охотничье-промысловых птиц, неизвестных и в то же время смутно напоминавших им кого-то. Один вид — его англичане называли так же, как шотландскую куропатку: “grous”,— имел две разновидности, известные ныне как воротничковый рябчик и американская дикуша; второй они называли «тетеревом» или «фазаном».

Вересковый тетерев, как его стали называть впоследствии, был величиной с европейского, или обыкновенного, фазана, которого он напоминал и внешним видом. Он встречался южнее Кейп-Бретона, по крайней мере до Виргинии, в вересковых пустошах или степях, занимавших в те времена огромные пространства, особенно в прибрежной зоне. В 1670-х годах эти большие мясистые птицы, чьих с трудом выживших западных родственников называют луговыми тетеревами, были столь многочисленны в заросшей кустарником части старого Бостона, что рабочий и служивый люд ставили своим нанимателям условие, что эти птицы будут «подаваться к столу не чаще нескольких раз в неделю». Тем не менее легкие воздержания не мешали продолжавшейся массовой бойне верескового тетерева, и уже в последней половине XVIII века он становится редкостью.

К 1830 году тетерев практически вымер на Североамериканском континенте; уцелели лишь несколько сотен птиц на острове Мартас-Виньярд в штате Массачусетс. Однако сохранить их там не удалось. Погубивший травянистый покров и лес пожар 1916 года и постоянное браконьерство довели их популяцию до такого уровня, что восстановление ее уже оказалось невозможным. К 1930 году в живых оставался один-единственный представитель некогда огромной популяции тетеревов. Он вызывал жадное любопытство туристов и ученых, собиравшихся посмотреть на него такими толпами, что он едва успевал увертываться от колес их автомобилей. Зимой 1932 года этот тетерев внезапно и безвозвратно исчез. Есть подозрение, что он закончил свой жизненный путь в «научной» коллекции одного из ненасытных «натуралистов».

На Ньюфаундленде, Лабрадоре и вдоль северного берега залива Св. Лаврентия в прежние времена в больших количествах водились тундровая и белая куропатки. Зимой они собирались в гигантские стаи, пролетавшие над промерзшими бесплодными землями и еловыми лесами. В 1626 году один колонист настрелял за один день 700 куропаток в Реньюсе на восточном берегу Ньюфаундленда. В 1863 году одна семья за два месяца застрелила 1100 тундровых куропаток в проливе Белл-Айл. Еще в 1885 году Наполеон Коме сообщал о стае «в полмилю длины и в 60— 100 ярдов ширины», летевшей над северным берегом близ устья реки Св.