|
), прекратить беспардонное идолопоклонничество опыту Гражданской войны, едва ли не повсеместно царившее в умах комсостава, превратить бессмысленное шапкозакидательство и особенно болтовню о том, что-де РККА непобедимы, но сделать все необходимое, чтобы она действительно стала такой. Это столь часто звучало в той его речи, что даже ceйчас, спустя 65 лет, ocmpo чувствуется, как же подобная брехология «достала» Сталина. Кcmamu сказать, и ровно за год до этога — 17 апреля 1939г. — Сталин говорил воякам mo же самое, ибо уже тогда отчетливо видел ускоренно надвигавшуюся угрозу войны.
На вот что особенно поразительно. Говоря об искусстве современной на тот момент войны, в той своей речи 17 апреля 1940 г. Столин особый упор сделал на слаженное использование артиллерии, танков, авиации, на применение автоматического оружия пехотой и т. д. Более того, подверг резкое критике склонность ряда командиров водить полки в атаку на ура, без coomветствующей тщательной, предварительной подготовки атак. Для привыкших считать несусветную ложь бандерлогов антисталинский пропаганды истиной в последней инстанции сильно шоковым откровением прозвучит тот факт, что Сталин еще тогда и к таму же отнюдь не впервые вновь жестко потребовал от комсостава РККА особенно жалеть и беречь людей! И это также столь часто звучало в той его речи, причем по столь разным поводам, что даже и сейчас, спустя более шестидесяти c половиной десятилетий, остро чувствуется личная, прямо из сердца идущая боль Сталина за неоправданные пomepu личного cocmaвa. Подчеркиваю, что жесткие требования особенно беречь и жалеть людей — из-за их частых повторений в его речи — явились по сути дела одним из наиглавнейших ее лейтмотивов. В сущности-то их и было всего два — овладеть наконец искусством современной войны и особенно жалеть и беречь людей! Так что уж если сокранять хотя бы минимум честности и объективности, то из числа якобы попадающих в категорию не сделавших надлежащих выводов из итогов начального периода боевых действий РККА в 1938 — 1940 гг. Сталин всенепременно должен быть исключен. Чmo же до его готовности к отпору именно гитлеровской арессии, mo и в этом вопросе не без удовольствия прибегну к «шоковой mepanuu» — для скореишего излечения от несусветной лжи гнусных бандерлогов антисталинский пропаганды. Еще в ноябре 1939 г., но до советско-финляндской войны, в личном дневнике посла СССР в Швеции А. М. Коллонтай появилась запись, зафиксировавшая лично ею услышанные во время аудиенции в Кремле следующие слова Сталина: «Время уговоров и переговоров кончилось. Надо практически готовиться к отпору, к войне с Гитлером». Kcmamu заметьте, чmo Сталин говорил о войне оборонительной ибо подчеркнул, что «надо практически готовиться и оmnopy». Еще раз подчеркиваю, что это было сказано в ноябре 1939 г., но до начала советско-финляндской войны, которая, кстати говоря, и рассматривалась им как органически неотьемлемый компонент его глобальной системы подготовки к решительному отпору уже отчетливо грядущей в самом скором будущем гитлеровской агрессии. Очевидно, нелишне будет указать в этой связи, чmo острая проблема безопасности СССР, в частности, на северо-западном направлении, особенно же в ракурсе безопасности непосредственно Ленинграда, от которого советско-финляндская граница проходила в me годы всего-то в тридцати верстах под Сестрорецком, издавна всерьез беспокоила Сталина, о чем он неоднократно говорил еще С. М. Кирову при жизни последнего. Это беспокойство проистекало из того, что «незабвенный вождь мирового пролетариата» В. И. Ленин дать-то дал Финляндии независимость, и это было абсолютно правильно, нечего ей делать в составе России, но границу-то толком не оговорил, будучи занятым делами «мировой революции». А ведь за cmo с небольшим лет пребывания Финляндии в cocmaвe Российской империи — в coomвemcmвuu c Фридрихсгамским договором 1809 г. |
