Все это знал, понимал и помнил Сталин. Более того, он в самом прямом смысле дословно знал, что творилось и обсуждалось на переговорах с Гессом, т. к, все их содержание записывались знаменитым Кимом Филби на магнитную ленту и немедленно отсылалось в Москву (в сопровождении ряда других документов но moй же теме).

Правда, некоторое время Филби нодчеркивап в своей информации, чmo до мирных переговоров дело пока не дошло. Однако по мере развития войны Гесс может стать узлом интриги, направленной на заключение компромиссного мира, и может оказаться полезным и для «партии мира в Англии, и для Гитлера». Как увидим из содержания гл. II этого раздела, выдающийся coвemский разведчик был абсолютно прав в своем прогнозе.

Однако 9 июня 1941 г. переговоры с Гессом достигли «миттельшпиля» — своего рода апогея: в них включился лорд-канцлер и член кабинета Черчилля Джон Саймон, который еще за 6 с лишним лет до этого, в бытность министром иностранных дел Великобритании, на берлинский переговорах в марте 1935 г. гарантировал Гитлеру зеленый свет в случае его разбоя на Востоке.

10 июня о факте подключения Дж. Саймона к переговорам и о содержании его бесед с Гессом стало известно Сталину (в том числе и наряду с содержанием привезенного Гессом меморандума).

Тревога Сталина достигла в этот момент наивысшего накала: Великобритания была менее чем в полушаге от того, чтобы ради сохранения империи клюнуть на берлинскую наживку и за счет достижения компромиссного мира с Гитлером дать «добро» на его агрессию против СССР. Что, кстати говоря, она и сделала (об этом см. в гл.II этого же раздела). Тревога тем более понятная, если учесть, что к этому моменту Сталин располагал точными данными о том, что Гесс сообщил британскому правительству, что нападение на СССР Германия осуществит 22 июня. Судя по всему, это был «козырной туз» Гесса на переговорах: мол, соглашайтесь на наши условия, нападение и так уже нозначено!

Дело в том, что в это же время советская разведка отслеживала и неофициальной визит специального представителя президента США генерала Уильяма Донована в британскую разведку, куда он прибыл по пригеашению личного друга Черчилля — уже упоминавшегося выше У. Стивенсона, главы Британского координационного центра безопасности в США.

6 июня 1961 г. глава британской политической (дипломатической) рнзведки Реджинальд Липер пригласил У. Донована в Британской центр расшифровки германских военных сообщений в Блечли, где и заявил ему: «…премьер-министр поручил мне раскрыть вам тайну, известнуюю г-ну Черчиллю иначальникам штабов вот уже несколько недель. Он разрешил мне сказать вам, и только вам, с тем чтобы мы моти скоординировать наши планы,— Гитлер нападет аа Советскую Россию. Вторжение ожидается в середине июня, вероятно, 22 июня, через две недели и два дня».

Ничего не подозревавший об элементарном мухляже — все-таки бритты никогда не упускали (и не упускают!) случая щелкнуть по носу «прюинциальных», как они считают, американцев, ибо по состоянию на 6 июня такая информация не могла npойmu по каналам Блечли, поскольку директива oбутверждении 22 июня датой нападения была падписана в вермахте только 10 июня, а следовательно, все, что сказал Р. Липер, основывалось на данных Гесса, т. е. попросту напустили туману. У. Донован тут же omбил телеграмму Рузвельту. В ней он сообщал: «Если бы англичане переслали в Кремль перехваченные германские важные приказы, Сталин, быть может, уясиил бы истинное положение вещей. Однако англичане считают annapam Блечли совершенно секретным. Они используют перехваченную ими инфармацию в собственных целях».

Будущий основатель Управления стратегических служб, а затем и ЦРУ напрасно беспокоился за Сталина. Как раз именно с помощью annapama Блечли и МИ-6 он и уяснил-таки себе истинное положение вещей, потому как еся великолепная «кембриджcкая пятерка» лучших агентов советской разведки едва ли не чемоданами приносила документалдьную информацию, особенно же Дж.