|
В середине прошлого века эта удивительная птица гнездилась на пространстве от Маккензи и Гудзонова залива до Небраски и Айовы, хотя численность ее была уже тогда невысокой (всего около 1300-1400 особей). В 1963 году, когда американский журавль уже давно был взят под защиту закона, общая численность его составляла всего 33 птицы. Американские орнитологи и любители природы предприняли чрезвычайные меры: каждый журавль теперь охраняется «персонально» как в гнездовом районе (гнезд его, правда, не видели с 1922 года), так и на местах зимовок (на морских побережьях Луизианы, в Техасе и Мексике). Мало того, во время перелета птиц сопровождают специальные патрульные самолеты. Одним словом, браконьерское убийство журавля полностью исключено. И тем не менее в 1965 году их было уже всего 20. А главное: среди них уже нет молодых птиц! Видимо, размножение американского журавля прекратилось. Раз так, то через несколько лет эта птица пополнит «черный список» – перечень исчезнувших видов. Правда, несколько особей (всего 7) еще имеется в зоопарках мира, но связывать с ними надежды на воскрешение белого журавля решительно нет никаких оснований.
Я привел этот пример для того, чтобы показать: животное нужно брать под охрану, под неустанную опеку задолго до того, как численность его достигнет критического уровня. Собственно, уже само последовательное снижение численности (если оно не укладывается в рамки естественных колебаний) служит тревожным сигналом. Только на ранних стадиях можно остановить процесс вымирания, и правильное определение этого момента, своевременность принятых мер – залог сохранения вида. К сожалению, этим часто пренебрегают, этого не учитывают. Необходимо трезво оценить, что мы можем спасти, а что нет. Мы много (и порой беспредметно) говорим о спасении редких видов, а судьба степного орла, стрепета, журавля-красавки, джейрана, снежного барана и десятков других видов нас пока не волнует: ведь их еще много, они не достигли лимита низкой численности, определенного в 2000 особей. А между тем дымят фабрики, перерабатывающие уток в консервы, гремят выстрелы браконьеров, рыщут по пескам автомашины с фарами-прожекторами, рвутся прыгающие мины среди севших на ночевку гусиных стай, низвергаются в море потоки нефти. Дожидаясь того момента, пока животное станет редким, мы тем самым полностью теряем возможность спасти его в будущем. Каковы же, однако, перспективы сохранения животных на земле? Каковы те силы, которые должны предотвратить (и предотвратят!) возникновение «лунного ландшафта» на земле, и каковы средства для достижения этой цели? Прежде всего о перспективах. Мы прочли только что о многочисленных случаях истребления животных человеком. Но нельзя забывать и о примерах успешного, почти волшебного восстановления, казалось бы, обреченных животных. Здесь можно назвать несколько видов, которые особенно дороги нам, так как это по-настоящему наши животные: соболь, сайга, котик, калан, бобр. Эти примеры говорят об одном: человек может сохранить на земле животных, если возьмется за дело с энтузиазмом, вооружась знанием и твердо веря в необходимость своей работы. А работа эта действительно полезна, так как и экономическая ценность животных, и морально-эстетическое значение сохранения природы (в том числе и животных) не нуждаются в разъяснении. Пусть мы потеряем еще несколько видов, пусть не всегда и не сразу наши усилия принесут плоды, но наши потомки должны принять от нас землю полноценной, цветущей, радостной. Борьба за сохранение животных лишь одна из сторон борьбы за сохранение природы вообще. Во главе ее стоит Международный союз охраны природы и природных ресурсов (JUCN), объединяющий работу бесчисленных национальных и местных обществ, союзов, ассоциаций (Советский Союз – активный член JUCN). Несмотря на то что сами эти объединения административной власти не имеют, они оказывают существенное влияние как на законодательные и исполнительные органы, так и на общественное мнение. |
