Евгений Сухов. Трактир на Мясницкой
Новое задание, или От Ирки ничего не скроешь
Я тотчас заинтересовался большим колючим кактусом, отыскавшим себе приют в углу просторного кабинета. Сказать мне было нечего: в кулинарных конкурсах я был абсолютный профан. Шеф со скорбным видом проговорил: – Этот конкурс проводится уже не первый год Российской гильдией шеф-поваров и Московским горкомом профсоюза работников торговли, общественного питания и потребкооперации. Разумеется, при поддержке Департамента торговли и услуг и мэрии. – А что, у работников торговли и питания сохранился профсоюз? – спросил я приободренным тоном. – Профсоюзы много где сохранились, – осторожно заметил шеф. – Может, и у нас в телекомпании такой профсоюз создать? – как бы между прочим сказал я, заметив осторожность шефа. – А смысл? – покосился на меня шеф. – Чтобы бороться с произволом начальства, Гаврила Спиридонович, – ответил я и посмотрел на шефа ясными глазами. – А где ты видишь произвол? – недовольно спросил шеф. – Пока нигде, – констатировал я, вздохнув. – Но мы ведь от него не застрахованы, так ведь? Поскольку действующее законодательство смотрит на антагонизм в отношениях между работником и нанимателем сквозь пальцы. То есть попросту никак не реагирует и не наказывает нерадивых начальников, набивающих свои карманы деньгами, что должны принадлежать трудящимся. – Для усиления сказанного я поднял вверх палец и строго посмотрел на шефа. – Поэтому-то и происходят задержки заработной платы, незаконные увольнения, прочие безобразия и беззакония… – Ну-ну, продолжай, интересно послушать, – скрестил Гаврила Спиридонович на груди руки. – Вот раньше Трудовой кодекс регламентировал такие отношения, – продолжал я. – Все было расписано и разложено по полочкам: что можно, а чего нельзя. И при нарушениях прав рядовых работников за них вступался профессиональный союз и закон. Говорят, без весомой причины нельзя было уволить даже нерадивого работника. Скажем, пьющего… – Шеф лишь только хмыкнул. – А теперь все мы, наемные работники, вынуждены терпеть выходки начальства и заискивать перед ним, опасаясь увольнения. Дескать, доброго здоровьица вам, Иван Сидорович… – Для пущей убедительности сказанного я даже согнул спину до хруста в позвонках. – Ведь найти приличную работу, да и работу вообще, сегодня не так уж и легко. А таким, как мне, которым под тридцатник, и подавно! Остается только пенсии ждать. Я перевел дух и преданно посмотрел в суровые глаза шефа. – Балабол ты, Старый, каких еще поискать, – сделал вывод шеф и беззлобно усмехнулся. – Есть немного, – честно признал я. – А вот то, что ты за словом в карман не лезешь, – это даже хорошо. Может, тебя поставить в прямой эфир? Адреналин, импровизация, быстрота мышления, как ты на это смотришь? – А что, задумывается новая программа в прямом эфире? – посмотрел я на шефа с надеждой. – Пока нет, – быстро ответил шеф. – Но при появлении таковой я непременно буду иметь тебя в виду. – Благодарю, шеф, – с чувством произнес я. И приложил руку к сердцу. Подумав, кланяться не стал (как-то уж перебор будет). – Чего ты стоишь, будто бы столбняк на тебя нашел, присаживайся, – указал шеф на свободное место напротив себя. Я с готовностью опустился на стул. – Ладно… Так ты слышал о таком поварском конкурсе или нет? – снова спросил он. |
