|
Да… Нежный образ, притягивающие глаза… Или взгляд… Армине. Тоже красивая, очень. «Украл?», глядя на фотографию, поинтересовался Сашка Кобзев. «Нет, сама пошла. Сказала, любит», особенным каким-то голосом ответил Гарик, и рассердился. – Ты что, почему украл, зачем сразу украл!». Генка Мальцев звонко шлёпнул Кобзева по затылку. «Уймись, калмык, сын степей». «Я не калмык, – в ответ огрызнулся Сашка, – я русский». «Все мы русские», ответил Мальцев, придерживая и Гарика. В общем, вписался Гарик в коллектив. Свой потому что. Хороший парень. И музыкант.
И другая новость, в оркестр пришёл новый дирижёр – назначили. Молодой совсем дирижёр, птенец, лейтенант. Лейтенант Фомичёв. Внешне пацан и пацан, но грамотный. Сверх меры даже. В принципе, хорошо это. Много классики стали играть, много чего серьёзного, чтоб лауреатству соответствовать, и вообще. На те деньги, кстати, что привезли с собой, почти все музыканты в оркестре машины себе приобрели. Правда, не с завода, естественно, слегка подержанные. Секонд-хенд. Так экономнее. Но в отличном состоянии. Сдали на права. Некоторые музыканты инструменты свои обновили, что правильно. Инструмент и машина – в первую очередь. Семейные ребята, кто дачи, кто новую мебель прикупили. В отпуска за границу съездили, то сё… Обжились, в общем… Чего не служить, если с деньгами в семье порядок! Жаль только, что они, деньги, убывают, как прошлогодний снег весной. Это жаль. * * * Репетиции в оркестре не получилось. По крайней мере, для некоторых. Лейтенант, молодой дирижёр, тоже невольно обеспокоился, увлёкся деталями вчерашнего происшествия с машиной и документами Валентина Завьялова. Тоже огорчился. Пострадавшему ещё раз пришлось в деталях всё рассказать – ему и всем – от начала и до конца. Снова всё пережить… Товарищи, рассматривая проблему, соль на рану сыпали щедро. Некоторые, сочувствуя, даже надавить невольно и растереть место старались. Не задумываясь! Так получалось. Кошмар! В итоге, лейтенант совсем неожиданно для всех решил: – Значит, так, Валентин. Успокойтесь, возьмите себя в руки, и не расстраивайтесь. И не такие проблемы люди решают… Подумаешь, стекло в машине разбили… (Хмм, ему хорошо говорить, у него-то своей машины нет) – А вот документы, и вообще, в принципе… тут, да. Тут нужно быть принципиальным. Зло всегда должно быть наказано, это аксиома. Но… – Лейтенант задумался, потом поднял глаза. – Вам бы помощника толкового, из милиции, например, или из частного агентства, я думаю… Но это дорого, я слыхал… – О! Зачем из милиции, товарищ лейтенант? – встрепенулся Алексей Чепиков. Тоже музыкант, тоже прапорщик, но альтушечник, естественно классный – а других в оркестре не было. – У Саньки же Кобзева жена следователем областной прокуратуры работает… мы знаем. Передовик, и всё такое. Вот и… бы… А? – Ты что! – мгновенно отреагировал Кобзев, даже ругнулся. – Полный мажор! У неё же своих дел – выше крыши… И дома, и там… Что вы! Нет, только не её. Я не разрешу! Нет, нет, и нет! Категорически! – Да я не про неё говорю, про тебя. – Про меня! – открыв рот, изумился Кобзев. – А я-то здесь каким?.. Конечно, ни каким. Все музыканты с этим были согласны, все так считали. Так и смотрели на Чепикова. С недоумением и осуждающе, мол, сам-то хоть понял, что сказал, дядя? Но дирижёр смотрел глубже, углядел золотник. – Правильно, – неожиданно поддержал он Чепикова. – Очень хорошая, кстати, мысль, Алексей. Глубоко смотрите. – Чепиков от похвалы засмущался. – У вашей идеи хорошая база. – Лейтенант многозначительно указывал пальцем в потолок. |
