– Геолокация, получается. Жучок подкинули в квартире. – Патефон смотрел на приближавшуюся к остановке женщину под бирюзовым зонтом.

– Помилуйте, никаких шпионских устройств. Тензир способен найти любого человека. Теневая магия в чистом виде – непонятная и эффективная одновременно. Знаете, «зир» с щебетли переводится как «инструмент». Вот и получается, что теневой инстру…

Не дожидаясь окончания рассказа, Патефон, видимо, решил вспомнить «бросок тигра» и рванул к приблизившейся женщине с отчаянным воплем «Помогите!».

Веник даже не успел испугаться и подумать, стоит ли игра свеч, как Стих мгновенно среагировал. Его перстень выстрелил тонкой маслянисто-темной проволокой, обхватившей, как змея, лодыжку Патефона. Незадачливый беглец растянулся прямо перед вероятной спасительницей.

– Мальчик, что с тобой? Плохо стало? – участливо спросила женщина, наклоняясь.

– Мальчик – дурак, – резюмировала Инга.

– Извините, простите. Это мои ученики. Репетируют перед премьерой. Одной студии им мало, на улице продолжают готовиться. У меня, знаете ли, театральная школа, – с ходу придумал Муромский.

– А, ну репетируйте, – рассеянно бросила женщина и пошла дальше.

Распластавшийся на асфальте Патефон вяло простонал вслед очередное «Помогите!», но помощь ушла и даже не обернулась.

– Канцлер Эймс любит говорить про людей вроде тебя: «Инициаторы бездарных возможностей». – Стих подошел к Патефону и поднял его на ноги. Магическая проволока размоталась и тонкой струйкой втянулась обратно в перстень колдуна.

– Эймс? Тот, который Фин Эймсиц, мятежный управляющий? – заинтересовался Муромский. – Он все еще пытается получить власть?

– Эймс добьется своего. За ним будущее. И винтовки, – заверил Стих, вместе со всеми наблюдая, как его волшебное кольцо распадается на темные нити и перетекает на запястье, превращаясь в часы. Точно такие же, как у Инги. – Ты ошиблась, Иволга из Мосграда, трамвай придет через три минуты. И эти минуты истекли лишь сейчас.

Инга недовольно фыркнула, а Муромский кивнул:

– Наконец-то. Вот и трамвай.

– Где? – спросил Веник, понимая всю нелепость вопроса.

Мимо пронеслось несколько автомобилей, но никакого трамвая и близко не наблюдалось.

– Вон же он, вон. – Муромский показал рукой в сторону пустой дороги.

Веник лишь моргнул, но этого оказалось достаточно, чтобы на улице успел возникнуть старенький желто-красный вагон трамвая, медленно подъезжающий к остановке. Вместо номера у него значилась буква «П». Двери распахнулись.

– Здравствуй, Петрович! Опаздываешь, мы здесь уже который час ждем, – поприветствовал водителя Муромский, забираясь внутрь.

– Обижаешь, Ильич, все по расписанию. Тютелька в тютельку.

– Не стоим, поднимаемся, – стал подталкивать сзади Стих.

Веник коснулся поручня, желая удостовериться, что перед ним не иллюзия. Обычная железная скоба с облезшей серой краской.

Патефон предпринял отчаянно-жалкую попытку метнуться в сторону, но Стих положил ему на плечо руку и доверительно-интимным тоном сказал: «Не надо». Патефон сник.

Изнутри трамвай ничем особым не выделялся. Старый советский вагон, каких сейчас и не встретишь.