– К чему ты ведешь, Олив?

– Не знаю… Но мне кажется, что это нас к чему‑то обязывает… и в то же время от чего‑то освобождает. Согласитесь, что после такого мы можем быть абсолютно уверены, что все наши побуждения контролируются там, – она кивнула на потолок. – И по‑настоящему дурная мысль просто не придет в наши головы. Но даже не это главное. Но даже не это главное. Между нами сегодня возникло какое‑то новое родство, которому нет еще названия. Так давайте выпьем за него – за то, чтобы считать его выше прочих уз, звать друг друга только по именам и помогать друг другу так, как не помог бы, может быть, брату или жене. Поклянемся в этом. Клянусь.

– Клянусь, – решительно сказала Светлана.

– Клянусь, – почти прошептал Сайрус.

– Клянусь, – выдохнул Глеб. – И ничто, никогда…

– Сдвинем бокалы, отопьем по глотку – и поменяемся, – велела Олив. – Сайрус?..

– Понимаешь, меня это немного смущает…

– Здесь все свои. Ближе, чем семья. И у нас свои обычаи.

– Пусть будет так. А заодно, Олив, поскольку именно ты открыла наше племя, не стать ли тебе вождем и законодателем? Хотя бы на первое время?

– Если это всех устраивает…

– Вполне.

– Устраивает.

– Да.

– Быть по сему, – сказала Олив по‑русски, и поэтому ее не сразу поняли. – А теперь осушим наши бокалы, нальем снова и вспомним нашего бедного дядюшку Лоуэлла. За что ему такая смерть? Не знаю, Сайрус, как ты, а я ему многим обязана.

– Я обязан ему спокойствием сестры, – сказал Сайрус. – Ей будет сложно теперь. Не понимаю, кому он мог помешать?

– Он мог помешать твоему убийце, – тихо сказала Светлана и сама сжалась от этих слов.

– Пожалуй… – раздумчиво протянул Сайрус. – Это вполне возможно…

– Извините, – Глеб встал. – Мне все кажется, что я сплю… ну, такой уж день. Я же хотел идти вниз… Могу я взять из ящика винтовку… ми… э‑э‑э… прошу прощения… – он сглотнул. – Я как‑то…

– Скажи: «Сайрус», – велела Олив. – Отвернись, ни на кого не смотри, просто скажи слово «Сайрус». Ну же, давай.

– Сай… кх… рус. Сайрус.

– Отменно, дружище, – рассмеялся шепотом Сайрус. – Сразу видна порода. Правда, Олив?

– Не шути с этим, капитан. Мы ведь даже не поинтересовались – а вдруг наш Глеб князь или граф?

– Я – дворянин, – сказал Глеб, – и этого достаточно.

– Да, – согласился Сайрус. – Насколько я знаю, в Палладии отношение к титулам не столь легкомысленно, как у нас.

– Да где же эта Сью? – вдруг вскочила со стула Олив.

И тут вошла Сью с кувшином.

– Мэм! Миледи, ваш крем…

– Так я возьму винтовку, Сайрус?

– Конечно. Разве я не сказал?..

– Сай, а может быть, мне зайти к Констанс?

– Нет, Олив, не стоит и тебе. Чуть позже зайду я сам.

– Ты же не держишься на ногах.

– Так. А патроны, насколько я помню…

– Светти, Светти, ты меня слышишь?

Слышу, подумала Светлана и повторила, как личное карманное эхо:

– Слышу. Я, кажется, устала наконец. Пойду прилягу. Если что случится… Ах, Олив!

– Да, милая?

– Нет, ничего.