Вор оказался человеком опытным и ничего не сказал, ожидая, пока прояснится ситуация. Краденый портфель он держал в руке.

— Там тоже никого? — Илья заглянул в комнату.

Она выглядела темноватой, сплошь заставленной мебелью. На дверях, спинках стульев, ручках встроенных шкафов висели кофты, куртки, все поношенные и нечистые. По углам валялись стоптанные туфли. Такой же развал царил по всей квартире, словно многочисленные шкафы, шкафчики, ящики, серванты и подсерванты выдвигались лишь в одном направлении — наружу, а не внутрь.

— Так вы живете? — спросил Илья.

Хозяин квартиры будто ждал этих слов. Он сразу успокоился, поставил портфель на стол, неожиданно угодливо, по-кошачьи выгнул спину.

— Здесь моя сестра живет. Сейчас она в больнице, — на щеках его появилось некоторое подобие ямочек. — Хотите выпить?

— Не пью, спасибо.

— Совсем не пьете? — он явно лебезил перед Ильей.

— Можно сказать, почти совсем не пью.

— Тогда я сам, извините. Я ведь подумал, что вы из милиции.

— Не служу. Дружинником, впрочем, был.

— Уважаю дружину, — вставил Белобрысый.

— Здесь можно снять пальто?

— Позвольте, я повешу. Такой беспорядок. У сестры все руки не доходили… Должен сказать, вы меня здорово выследили. Гениально, — он несколько раз подходил к серванту, «прикладывался» по этому случаю. — Талантливо… Садитесь на диван, там чисто. А все барахло сбросьте на пол.

Илья присел на диван, потянулся в карман за сигаретами.

— Пожалуйста, — белобрысый зажег спичку, поднес Илье. Выпив, он стал более разговорчивым, внимательным — несколько раз Илья ловил на себе его изучающий взгляд. — Как вас отец с матерью ругали? Извините, если не так выразился.

— Ильей, по деду.

— А полностью?

— Ильей Александровичем.

— А я — Капитан, — белобрысый улыбнулся. — В детстве, говорят, матроску носил. Ну и пошло с тех пор. На всю жизнь. Одесса, море.

— Плавали?

— Не хочу врать. Всякое бывало, Илья Александрович, — Капитан нашел в углу, за сервантом, непочатую бутылку «Старки», ловко раскупорил ее зубами и налил себе больше половины стакана, — теперь вот на мели. То, что вы сегодня увидели, так, случайность. На рюмку водки, пачку сигарет.

— А если поймают? Потерпевшие, например?

— Извинюсь! Принимаю, товарищи, ваше негодование как заслуженное, возмущаюсь вместе с вами. Но поймите и вы меня: родных никого не имею, Кроме сестры-шизофренички. Сейчас она лежит в Кащенко. Всю жизнь скитаюсь под влиянием многих обстоятельств, пенсию не заработал, — Капитан не спускал с Ильи внимательных глаз, — а заработал одни пороки. Веду, товарищи, краховый образ жизни, хотя в свое время, говорят, подавал надежды, — он снова приложился к бутылке. — Самостоятельно теперь уже ни на что не способен. Даже на воровство. Даже щелчкам этим научился у людей: примитивно, но довольно тонко.

— Тонко? — Илья засмеялся. — Это тонко?!

— Я вас не понимаю.

— Потому что мало пользовались автокамерами! А если вас научить отгадывать шифр, не подслушивая и не подсматривая?

— Разве можно?

— Определенный шифр.

Капитан растерянно развел руками.

Илья встал, прошелся по комнате, заглянул в окно.