Изменить размер шрифта - +
)

Заслушав перлы Огорелкова, судья объявила перерыв, посовещалась… и начала гнать дело к приговору на предельной скорости. Мои и адвоката ходатайства отметались с ходу, в том числе и такое.

«Я ранее давал заявление об отводе экспертам ЦСТ ФСБ по причине их крайней заинтересованности в исходе этого дела, теперь, после допроса эксперта Коршикова, я хочу сделать заявление о возбуждении против него уголовного дела по признакам статьи 307 УК РФ.

Эту возможность мне дает УПК РФ.

…Но суд, при оценке доказательств может отказаться принять в качестве доказательства экспертизу Коршикова из-за бросающейся в глаза некомпетентности этого эксперта, и вина с Коршикова за заведомо ложную экспертизу перейдет в служебный проступок того начальника Коршикова, который поручил Кортикову проводить лингвистическую экспертизу. Мотив Коршикова в даче заведомо ложного заключения исчезнет и заменится его некомпетентностью.

Поэтому я сначала заявляю отвод Кортикову по основаниям подпункта 3, пункта 2 статьи 70 УПК РФ: «Эксперт не может принимать участие в производстве по уголовному делу:…если обнаружится его некомпетентность». Если суд не согласится с моими доводами и сочтет Кортикова достаточно вменяемым и компетентным, то тогда я сделаю заявление о возбуждении против Кортикова уголовного дела за заведомо ложное заключение.

Начну с того, что речь Кортикова при даче им показаний не только выявила синдром «Я начальник — ты дурак», но и заставляет задуматься об его адекватности. Вспомните, что на довод адвоката о том, что церковь использует слово «жид», Кортиков безапелляционно заявил: «церковь, так сказать, свое получит». А на замечания адвоката, что она использует это слово веками, Кортиков так же уверенно ответил: «Ну, значит, перестанет использовать». Вспомните его апломб и заверения, что подсудимого обслужил лучший эксперт, вспомните то, что он называет своих подчиненных «мальчиками». Все это дает основания полагать, что он не вполне адекватно воспринимает реальности этого мира, но это проблема его начальников, хотя, конечно, если он хороший специалист, то начальству приходится его выходки терпеть.

Я же обращаю внимание суда, что Кортиков не только по первоначальному образованию математик, он и в дальнейшем специализировался только в математике, поскольку имеет ученую степень не кандидата филологических наук, а кандидата физико-математических наук. Скорее всего, его работа заключается в составлении компьютерных программ по дешифровке текстов и выявлению авторов текстов по частотности использования определенных слов. Поэтому он и считает себя лингвистом-автороведом, но к собственно лингвистике его образование и опыт работы не имеют никого отношения.

Кортиков это понимает, поэтому не случайно от-ветил о своем математическом образовании только после настойчивого, третьего вопроса суда об этом. И понимая, что его образование в плане проведенной экспертизы не может не вызвать сомнения, Кортиков, тем не менее, не сообщил, что он когда-либо посещал хоть какие-либо курсы по филологии или имеет лицензию на производство собственно лингвистических экспертиз. То есть даже по формальным основаниям, Кортиков не вправе проводить лингвистические экспертизы.

Для целей данного заявления я буду считать, что Кортиков абсолютно несведущ в вопросах права, в том числе, никогда не вникал в УПК РФ и не понимает, кто такой судебный эксперт, и что такое заключение эксперта. Будем считать, что Кортиков не понимает, что заключение эксперта это доказательство по делу, а доказательства — это сведения.

В конце концов, под давлением вопросов, на которые он не мог ответить, Кортиков признался, что его конечный вывод о том, что заглавие материала «Смерть России!» является призывом к экстремисткой деятельности, и о том, что он призывает к насильственному изменению конституционного строя, являются не сведениями, не фактами, проистекающими из законов лингвистики, а его убеждениями, которые суд волен принимать в качестве доказательства или не принимать.

Быстрый переход