Волк изумился:

    -  Так не доводи!

    Я ахнул от такого невежества:

    -  Как это? Я ж настоящий русский… Да чтоб не покопался в своей темной мохнатой душе? Да мы ж всю жизнь роемся в этом дерьме, как золотари, в то время как другие спасают, воруют, строят, ломают, гребут, отдают, имеют! Но зато мы не такие приземленные, понимаешь? Мы зато одухотворенные. От нас такой дух идет…

    Волк спросил осторожно:

    -  Какой… дух?

    -  Национальный, - ответил я гордо. - Здесь тоже все монстры будут со страхом и непониманием говорить: ого, русским духом запахло! И побегут, побегут во все стороны, ломая ноги в колдое… словом, нанося себе травмы. Ибо с нами связываться опасно. Что русскому по фигу, монстру - смерть.

    Монстр проломился сквозь живую изгородь в прежнем месте, мы протаранили в трех шагах правее. Некоторое время мы еще двигались параллельным курсом под углом градусов в сорок пять, затем его скрыли настоящие деревья леса.

    Конь шел бодрый, потряхивал ушами. Седельный мешок набит отборным ячменем на неделю вперед, конь это подсмотрел, идет весело. Ворон, устав орать, переступил с лапы на лапу на перевязи и приготовился задремать.

    Волк бежал рядом с конем взъерошенный, клыки все еще не мог убрать, глаза красные. Прорычал, не глядя в мою сторону:

    -  А по-моему, мой лорд, вы здорово сглупили.

    Но теперь, когда конфликт разрешен сам собой, я ощутил себя намного увереннее, ибо в вопросах «если бы да кабы», это называется альтернативной историей по-русски, нет круче нации, чем моя, лучшая в мире. Я не стал вдаваться в сложнейшие вопросы, здесь все свои, просто огрызнулся:

    -  Я не мог сглупить.

    -  Почему?

    -  Потому что я - настоящий русский интеллигент! Все виноваты, кроме меня. А я виноват не бываю. Никогда.

    Единственное, в чем могу признаться, так это в лени, которая не дает в полной мере развиться моим замечательным способностям. А также в моей беспредельной честности, которая не позволяет стать богатым в этом волчьем мире… А я, конечно же, мог бы стать легко и запростяру! Понял?

    -  Понял, - ответил волк и на всякий случай отодвинулся в беге. - Как не понять. Не такой уж я и серый.

    Ворон каркнул сонно:

    -  Я полагал, что это святая обязанность героя - умереть за Родину.

    -  Ни фига, - возразил я. - Наша обязанность, чтобы они там все умерли за свою проклятую Америку! Хотя со своей общечеловечностью тут же сдадутся! И постараются сразу же расслабиться. Они ж все демократы, а это значит, что… ну, словом, иной ориентации.

    Ни волк, ни ворон ни фига не поняли, а я объяснять не стал, как будто и сам, побывав в том мире и ничего в нем не изменив, немножко стал иной ориентации или приобрел более гибкую совесть.

    Глава 7

    Мы не проехали и полукилометра, как из замка выплеснулась погоня, так я решил, стал спешно думать, куда смыться. Не драться же, в самом деле, дикость какая, общечеловеки не дерутся, они других посылают или нанимают, но ворон прокаркал:

    -  Король!.. Сам король впереди под красным знаменем!.. Машут, просят остановиться.

    Я похлопал по карманам, озабоченно огляделся:

    -  Никто ничего не забыл? Особенно кошельки? Или ключи от квартир, где девки лежат?

    Волк покрутился на месте, проверяя, при нем ли хвост, ворон насмешливо каркнул.