Я предупредил сухо:

    -  За собственные дурости каждый отвечает сам!.. Это к тому, что каждый выбирается сам по себе. С грузом он или без груза.

    Волк засмеялся по-волчьи, первым выбежал из сокровищницы. Мы были уже в третьем от казны зале, когда нас догнал ворон. Он летал над головами, без камней, и костерил за бездушность, за неуважение к красоте, к высокой эстетической ценности, что еще малость и переползет в категорию нравственных ценностей, обзывал нас дикарями, варварами и гуннами. Последнее включило у него цепь ассоциаций, и еще шесть залов он называл нас татаро-монголами, обрами, ацтеками, вандалами, вестготами и будденброками, а также скифами, сколотами и прочими русскими, русичами и даже россиянами. Хоть москалями ни разу…

    Когда поднялись из последнего зала и двигались подземным ходом, сперва пригнувшись, потом на четвереньках, а затем и вовсе ползком, я велел обоим заткнуться, подполз к камням, которыми закрывал дыру изнутри, меч в руке, приложил ухо к валуну. Долгое время ничего не было слышно, потом невдалеке прокричала чайка, ей ответила другая. Я тихонько отодвинул камень, чайка в двух шагах, увидела меня, взмахнула крылами, исчезла с резким, пронзительным криком

    Я выдвинулся. С жадностью вдыхая свежий воздух, какой внизу, оказывается, спертый, сказал тихо:

    -  Выбирайтесь. Кажется, никого…

    Ворон молча взлетел в воздух, что значит, презирает нас, волк вышел тихонько, сразу принюхался.

    -  Мой лорд, - шепнул он негромко, - они совсем близко!

    -  С какой стороны?

    -  Они…

    По ту сторону кустов раздался хриплый крик:

    -  Ворон! Это его ворон!

    Две стрелы взлетели одновременно, ворон вильнул, стрелы пролетели мимо, одна лишь слегка скользнула по перьям. Он раскаркался злобно, сокровищ лишился, а тут еще и стреляют, как по простой вороне, но благоразумно пошел по спирали вверх. Поглядывая одним глазом вниз, когда взлетела еще одна стрела, вовремя взял в сторону, стрела блеснула наконечником и ушла вниз, в кусты.

    Затрещали ветви, я наконец сообразил, в какую сторону броситься, волк не отставал, кусты распахивались, как зеленая болотная тина, мы неслись вниз, а потом снова вверх, на долгое время стали видимыми и беззащитными. Моя спина окаменела, все время ожидая удара длинной стрелы с острым, как игла, наконечником из закаленной стали, но крики быстро стихли. Мы забрались на вершинку перевала, рухнули оба с высунутыми языками, а сверху захлопали могучие крылья.

    Ворон тяжело рухнул на камень поодаль, все еще сердится, буркнул язвительно:

    -  Они заметили наконец-то дверь… кто-то из вас закрыть не соизволил!.. и все ринулись, как голодные собаки за зайцем.

    Волк подумал, предположил:

    -  Возможно, слыхали, что где-то поблизости сокровище?

    Ворон сказал горько:

    -  А вот теперь выйдут, шатаясь от ящиков с драгоценными камешками… такими яркими, блестящими…

    -  А мы отнимем, - неожиданно сказал волк. Посмотрел на меня за поддержкой: - Что скажете, Мой лорд?

    -  И ты, Брут? - спросил я горько. - Зачем тебе эти яркие да блестящие?

    -  Мне камешки не нужны, - объяснил волк с достоинством. - Я не ворона. Но как приятно одурачить существ… простите, лорд!.. царей природы, что едва выползут, изнемогая под тяжестью, уже неспособные сражаться.