И я пошел дальше, с некоторым удивлением чувствуя, что ничего в моей душе не осталось от прежних чувств. Ни-че-го! И это, наверное, хорошо.

В приподнятом настроении я вошел в тесноватое помещение, где меня ждали Старостин с Романцевым.

— Вот, Николай Петрович, привел! — радостно доложил сопровождающий.

Старостин повернулся ко мне, смерил взглядом сверху донизу, кивнул мужичку:

— Спасибо.

И прозвучало это как «свободен», что тот немедленно исполнил.

Николай Петрович улыбнулся, протянул руку:

— Ну, здравствуй! Поздравляю с победой, неплохую команду сделал. Что скажешь, Олег Иваныч?

Сдержанно улыбнулся и Романцев:

— Согласен. Думаю, можно пригласить их на просмотр к нам.

Старостин внушительно помолчал, потом сказал:

— Вот, Иванов, компетентное мнение. И я с ним согласен.

Я смекнул, что следует поблагодарить:

— Спасибо, Николай Петрович, большая честь для нас. Кого из команды будете просматривать?

Старостин взглянул на Романцева:

— Вопрос делового человека! Что скажете, тренер?

Тот широко улыбнулся:

— Да тащи всех! По месту разберемся, кто чего стоит.

Николай Петрович развел руками:

— Слово тренера — закон! Вези, Иванов, всех своих, будем разбираться. Когда? — он вновь повернулся к тренеру.

— Когда?.. Ну, давайте послезавтра.

На том и порешили.

Когда я вышел на стадион, уже заметно повечерело, но этот уже не день и еще не вечер был такой ясный, светлый, как будто он разделял мою радость, и мне так хотелось поделиться ею с командой!.. И не успел я так подумать, как услышал:

— Иван Сергеевич!

Мои ребята, счастливые, с улыбками до ушей, бежали ко мне, еще не зная, какую новость я сейчас на них опрокину, и солнце сияло, и лето не кончалось, и вся жизнь у них была вперед.

И!..