– Я видел гибель множества наших воинов, – сказал Генрик. Его подбородок задрожал. – Слышал страшные крики боли тех, кого выбивали из седел и, еще живых и сопротивляющихся, рвали на куски.

– А что же Зедд и Никки? – спросил Ричард. – Почему они не применили дар, чтобы остановить эту орду? Я однажды видел, как Зедд применял огонь волшебника против войска противника. Он производит опустошение, даже когда врагов тьма, как ты описал. Зедд и Никки наверняка могли сделать хоть что-то.

Генрик утер нос рукавом.

– Зедд пытался, Лорд Рал. Когда атакующие приближались, многие из наших воинов вступали в бой, пытаясь одолеть их и отбросить подальше от вас и Матери-Исповедницы. Воины бились яростно, но враги, воя, будто демоны, вырвавшиеся из подземного мира, все прибывали. Вокруг все кричали и вопили, и было трудно хоть что-то разобрать, но я все-таки услышал разговор Зедда и Никки. Я не очень-то в таком разбираюсь и не все расслышал, но понял, что они всеми силами пытались дать отпор волне нападающих. Казалось, однако, что все их усилия тщетны. Не знаю, что случилось, но могу сказать, что они очень старались и сумели бы остановить врага, если бы дар работал. Иногда, правда, им кое-что удавалось. По крайней мере, отчасти. Когда Зедд и Никки объединяли усилия и выставляли перед собой руки с поднятыми ладонями, то будто бы давили невидимой стеной. Группы нападавших отбрасывало назад, они катились по земле, сбивая других. Их сдувало, словно листья порывом ветра. Но срабатывал дар только против небольших групп. Зедд и Никки тратили много сил, но это не помогало справиться с бесконечными ордами, бегущими на нас. Наконец Зедд посмотрел на Кару и сказал ей то, что уже заметил даже я, – с их способностями что-то не так и сил для битвы явно не хватает. Тогда генерал заявил, что главное – спасти вас, Лорд Рал, и Мать-Исповедницу. Он объяснил Зедду, что если все они станут яростно оборонять повозку, нападавшие поймут, что там нечто ценное. Никки спросила, что им в таком случае делать. Генерал предложил бросить повозку. Я думал, Кара свернет ему шею за такие слова. Она заорала – мол, она, пока жива и способна сражаться, ни за что вас не бросит. Генерал еще громче ответил, что если бросить повозку, будто она не представляет ценности, и притвориться, что мы пытаемся сбежать, то враг погонится за нами и не обратит внимания на повозку. Как если бы в ней не было ничего ценного. Враги кинутся за нами, чтобы убить, ведь их цель – мы, а не повозка. Никки согласилась, что он прав. А Зедд добавил, что, как ни мерзко сознаваться в этом, он согласен. И лучше поскорее начать осуществление этого плана, не то будет поздно. Кара так стиснула зубы, что не могла говорить. Ее лицо стало таким же красным, как ее кожаное облачение. Наконец, взревев, она кинулась к повозке, быстро развернула лежавший там с краю кусок старого брезента и вместе с Никки накрыла повозку, а с ней и вас, так чтобы та казалась пустой.

Ричард наконец-то понял, почему они с Кэлен, беспомощные, лежали в повозке в полном одиночестве, накрытые брезентом.

– Не знаю, смог бы до такого додуматься я, – сказал Ричард. – Бенджамин не просто так стал генералом. Что же случилось дальше?

– Кара пересадила меня в кузов рядом с собой. Когда ее муж, Зедд и Никки спрыгнули на землю, она наклонилась ближе и поднесла эйджил к моему лицу. Велела слушать. Внимательно слушать. Она бросила быстрый взгляд в сторону леса, росшего с другой стороны от основной массы нападавших. Я там никого не увидел.