Может, телеграмма?
Алиса кивнула и вышла. Через минуту вернулась и с деланным спокойствием сказала:
— Володя, Федеральное агентство правительственной связи.
— Эге, — сказал Туманян. — Неужто случилось обострение сознания у нашего нынешнего?
— Хорошо бы, — сказал я, откладывая салфетку. — Если никто не пострадает.
Федеральное агентство выглядело солидно. Почти весь наш невеликий коридорчик заполнял здоровенный офицерище. В руках он держал особый чемоданчик. Маленький такой, бронированный и несгораемый. Соединенный наручниками с запястьем.
Еще один офицер, менее громоздкий, но очень подвижный, как будто состоящий из одних шарниров, просматривался через приоткрытую дверь на лестничной площадке.
— О! Рано или поздно, все друг с другом встречаются, не так ли? — сказал я.
— Хвала Карробусу.
— Скорее, бефобастрону.
— Да оба постарались. Черешин?
— Что?
— Черешин, говорю? Владимир Петрович?
— А то не знаешь.
— Усов раньше не было, — усмехнулся офицер.
Лучше бы он этого, не делал, честное слово. Я успел отвыкнуть.
— И что, паспорт принести?
— Да ладно уж. Вот здесь и здесь распишитесь. И время проставьте.
Странное дело. Президентом я быть перестал, а расписываться приходилось на каждом шагу. За очень скромную зарплату.
— А что привезли-то?
— Письмо привезли. Ну и пропуск, естественно.
— Прямо оттуда?
— Так точно. Дважды Владимир.
Я расписался, и мы с любопытством взглянули друг на друга.
— Так. Значит, опять при органах? — спросил я.
— Карма. При моей комплекции другую работу отыскать трудно.
— И подполковник Терентьев командует?
— Нет. Терентьев теперь гастроэнтеролог.
— Кто?
— Гастроэнтеролог. Язвы народные врачует.
— Здорово. А раньше-то бичевал.
— Что и говорить. Чудны дела твои, о великий аншарх.
— В прошлой жизни Волга впадала отнюдь не в Азовское море.
— Да. И Фанни Каплан не совсем Ильича подстрелила. Поэтому в Мавзолее другие останки покоились. Если это можно назвать покоем.
— Все помнишь?
— Скажем так, многое. Владимир Петрович, вы бы прочли письмецо-то.
— Да, — сказала Алиса. — Интересно же. Теперь не каждый день из Кремля почта приходит.
— Ну что ж, давайте удовлетворим всеобщее любопытство.
Я с забытым удовольствием сломал печати, достал хрусткую бумагу с грозно нахмуренным на две стороны света орлом.
«Уважаемый Владимир Петрович Черешин!
Прошу Вас прибыть 11 января в 11 часов утра для обсуждения Ваших предложений.
— Все?
Я повертел письмо.
— Больше ничего не написано. Ну дата еще стоит.
— Сегодняшняя?
— Сегодняшняя.
— Обнадеживает, — сказала Алиса.
— Ох, не сглазь. В который уже раз.
— Удачи, — пожелал Андрюша. — Да, транспорт за вами пришлют. Уже не косыгинский броневик, конечно, но пришлют. Так что ожидайте. В девять тридцать.
Он выглянул на площадку.
— Сивухин!
— Я!
— Доложи-ка, брат Сивухин, об исполнении.
— Есть.
Андрюша еще раз улыбнулся, уже не так страшно, козырнул, вышел, плотно прикрыв за собой дверь. |