10

Чувствуя приятную расслабленность во всем теле, Джоан поднялась с плетеного кресла в дальнем конце сада, откуда открывался вид на бесконечные поля, и медленно направилась к дому.

Ей очень нравились прогулки, которые она совершала в полном одиночестве рано утром, — это давало ей возможность немного побыть в тишине. За те три дня, что Эрвин оставался в Эдинбурге, Саманта не переставая донимала ее разговорами. Ей хотелось узнать обо всех подробностях церемонии. Она собрала множество вырезок из газет, в которых сообщалось о прошедшем событии, и с гордостью наклеила их в альбом. А когда эта тема оказалась исчерпана, Саманта принялась болтать о коттедже и тех нововведениях, которые они с Карен задумали.

Что ж, Джоан понимала ее. Несчастная мать все еще продолжала хвататься за любые темы, которые помогали ей хоть на время забыть о невосполнимой утрате. Джоан было не в тягость слушать ее, но она сама все-таки нуждалась в отдыхе.

Эрвин звонил домой каждый вечер. Их разговоры были короткими и ничем не примечательными. Джоан полагала, что он поступает так скорее ради матери, чем ради нее. Никаких личных проблем не обсуждалось.

Но вчера вечером он неожиданно сказал ей:

— Я постоянно размышляю о том, что услышал, и мне нужно о многом тебя спросить. Пришло время поговорить обо всем… если ты ничего не имеешь против. Я вернусь домой завтра вечером. По-моему, нам обоим стоит вернуться в Ольян. Там мы сможем без помех все обсудить.

К сердцу Джоан горячей волной прихлынула надежда. Она быстро ответила слегка прерывающимся от волнения голосом:

— Прекрасно.

Так оно и было. Эрвин сам захотел поговорить с ней. Возможно, он все же поверил ей и начал понимать, насколько глубокими были ее тогдашнее одиночество и отсутствие надежды на счастливую семейную жизнь, что и заставило ее принять предложение Тома.

— Мне заказать билеты на самолет? — спросила она.

— Нет, я сам это сделаю. На пятницу, если смогу.

Джоан беспокоила еще одна вещь, и она решила сказать об этом сейчас.

— Мне кажется, Саманта должна узнать правду о ребенке до того, как мы уедем. Сегодня утром я уже не смогла застегнуть джинсы, так что, когда мы вернемся из Португалии… — Джоан суеверно скрестила пальцы, надеясь, что они вернутся вместе, — может быть, моя беременность будет уже заметна. Честно говоря, я не знаю, как быстро все это происходит.

Молчание на другом конце провода встревожило ее. Не слишком ли она поторопила события? Стоило ли упоминать о беременности с такой легкостью? Эта тема всегда была болезненна для Эрвина. Но мысль о предстоящем разговоре с Самантой полностью завладела ею.

— Да, ты права, — наконец ответил Эрвин. — Что бы ни случилось, она узнает правду. Ты хочешь поговорить с ней сама, или дождешься моего приезда?

— Думаю, что сама. — То, как Эрвин произнес «Что бы ни случилось», показывало, что он еще не принял окончательного решения по поводу их будущего, и к Джоан вернулись прежние страхи. Но она тут же постаралась убедить себя в том, что, даже если Саманта отрицательно воспримет ее рассказ, в глубине души она, возможно, все же порадуется, что ее любимый сын оставил после себя ребенка…

Она нашла Саманту сидящей у себя в кабинете над чертежами будущего сада.

— Дорогая, как ты быстро вернулась с прогулки! Ты купила все, что было нужно?

— Я не была в деревне. — Джоан подошла к рабочему столу Саманты, стоявшему у окна. — Просто немного прошлась по саду. — А еще подумала о предстоящем разговоре, который даже не знаю с чего начать, не знаю и того, как будут встречены мои новости, мысленно добавила она.

— Ах, если бы я знала! — воскликнула Саманта, откладывая в сторону лист расчерченной бумаги.