И вот, когда Эрвин немного подрос, он начал ощущать себя покинутым, никому не нужным — особенно после того, как было решено не отправлять Тома в школу, а нанять ему частных учителей. Он по-прежнему был очень слабым и к тому же порой капризным и своенравным. Мы знали, что ему трудно будет выносить школьный распорядок и дисциплину.

Саманта крепко стиснула руки, чтобы справиться с очередным приступом слез. Джоан мягко взяла ее руки в свои и слегка погладила. Она не верила, что эта добрая, любящая женщина могла сознательно причинить вред кому бы то ни было.

— Я уверена, вы думали, что так будет лучше.

— Тогда я вообще над этим не задумывалась, — ответила Саманта. По тому, как она судорожно сжала руку Джоан, стало ясно: она от всей души раскаивается в былой неосмотрительности. — Именно потому, что Эрвин по натуре был сильнее и тверже, не он, а Том начал совершать поступки, отличающиеся какой-то безрассудной, бесшабашной смелостью. И именно потому, что мы были уверены в сохранности нашего семейного бизнеса в руках Эрвина, мы предоставили Тому вести такой образ жизни, какой ему нравился.

Эрвин никогда не просил того, чего хотел. Он всего добивался сам. После смерти мужа Эрвин всегда был рядом со мной — сильный, заботливый, здравомыслящий. А Том… часто мы не видели его несколько недель, а то и месяцев подряд.

И вот, когда он приезжал к нам в перерывах между командировками, по-твоему, что я делала? Ну разумеется, встречала блудного сына с распростертыми объятиями! Самое печальное во всем этом то, что я думала, — нет, была уверена! — что сделанное мною для Тома, — сущие пустяки по сравнению с той скрытой, но глубокой любовью, которую я питала к Эрвину.

Джоан мягко освободила свою руку из пальцев Саманты. Теперь она понимала, отчего известие о ребенке Тома настолько уязвило Эрвина. Она вспомнила, как спрашивала его, испытал бы он то же самое чувство, если бы она забеременела в результате мимолетной связи еще до встречи с ним?

Да, конечно, его бы это не привело в восторг, но так как Эрвин был умным человеком, способным к состраданию, и к тому же до недавних времен не проявлял никаких признаков ревности, — он скорее всего понял бы, что каждый может совершить ошибку. И поскольку они любили друг друга, он нашел бы в себе силы простить ее.

Но из-за того, что отцом ее ребенка был Том, Эрвин не мог принять этого. Даже если ее беременность наступила в результате клинической процедуры.

Джоан очнулась от своих мыслей и тихо произнесла, обращаясь к Саманте:

— Спасибо за вашу искренность. Думаю, что вам нужно сказать об этом и Эрвину. Объясните ему все, как объяснили мне. Разрушьте его убеждение в том, что он всегда значил для вас меньше, чем младший сын. — Неожиданно для самой себя она улыбнулась: — Пойду приготовлю кофе. Нам обеим не помешает выпить по чашечке. И не волнуйтесь. Вы вырастили замечательных сыновей. Том был очень умным, обаятельным человеком, замечательным другом. И блестящим профессионалом. К своей работе он всегда относился очень серьезно. А Эрвин… — Джоан слегка развела руками и снова улыбнулась, — Эрвин просто лучше всех для меня.

Джоан вернулась из магазина около трех часов, и как раз в это время зазвонил телефон. Она бросила на пол свертки, которые принесла из машины, и сняла трубку, одновременно откидывая свободной рукой волосы, упавшие на глаза.