Основным занятием Барни Бленнера всегда было действовать ради удовольствия и выгоды Барни Бленнера. Он любил престижные клубы, дорогие автомобили, жизнь на широкую ногу и ради этого готов был воровать и мошенничать. Что в конце концов и привело его на скамью подсудимых. И вот сейчас он вышел из тюрьмы и явился к ней.

Когда он внезапно шагнул ей навстречу из-за дерева, Джоан едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Барни пристально осмотрел ее с головы до ног.

— Тебе не мешало бы одеваться получше, — заметил он. — И потом, я ни за что не позволил бы тебе носить брюки. С твоими-то ногами! Но в остальном ты очень хорошо выглядишь. Успех тебе на пользу.

А вот тебе пребывание в тюрьме нисколько не на пользу, подумала Джоан. Она была поражена, увидев, как сильно Барни изменился. Его светлые волосы стали грязно-пепельными и выглядели всклокоченными, он отрастил брюшко, и вместо прежних шикарных костюмов на нем были потрепанные черные брюки и дешевая куртка из искусственной кожи.

— Откуда ты узнал, что я здесь?

Сейчас Джоан казалось, что у нее вообще никогда не было ничего общего с этим человеком. Он остался в прошлом, которое ей хотелось навсегда стереть из памяти.

— Очень просто. Я с интересом следил за твоей писательской карьерой. В тюрьме было не так уж много развлечений, кроме чтения газет. Я от всей души надеялся, что когда-нибудь мы снова увидимся, и ты разделишь со мною плоды своего успеха, как прежде я делился с тобою плодами своего. Беда заключалась в том, что, как я узнал, ты уехала отсюда и поселилась в Португалии, так что мои надежды на встречу с тобой почти угасли.

Барни шагнул к Джоан и, заметив страх в ее глазах, улыбнулся:

— Не беспокойся, я не такой дурак, чтобы свернуть шею курице, несущей золотые яйца. Возвращаясь к своему рассказу, должен признать, что наконец судьба мне улыбнулась. В одной из газет я прочел, что ты получила престижную литературную премию. Все, что мне потребовалось, — это навести кое-какие справки, приехать сюда, зайти в местный паб и задать несколько вопросов.

Да, местным завсегдатаям паба только дай повод поболтать, с тоской подумала Джоан.

— Это ты позвонил и представился журналистом?

Барни слегка улыбнулся, и Джоан заметила, что в нем еще сохранились остатки былого обаяния, которое некогда вскружило ей голову.

Подруги умирали от зависти, видя, как он красиво и умело ухаживает за ней. Если бы они знали, каким он окажется негодяем! Если бы она сама не была в то время легкомысленной дурочкой, не умеющей разбираться в людях и не видящей истинной сущности под блестящей оболочкой!

— Твоя свекровь очень разговорчивая женщина. Я даже узнал у нее твой адрес в Португалии, — похвастался Барни. — Конечно, ты с удовольствием отправишься туда, чтобы нежиться у моря и пить сангрию, но не раньше, чем я получу от тебя десять тысяч фунтов. Выпишешь чек и отдашь мне его завтра — в это же время и на этом же месте.

Джоан в ужасе уставилась на него. Господи, как же избавиться от этого кошмара? Вызвать полицию? Если она добьется официального предписания, чтобы Барни оставил ее в покое, будет ли оно действительно в Португалии, или ей придется обращаться с таким же заявлением к местным властям?

Эрвин! — в отчаянии подумала Джоан. Ах, если бы он был здесь! Он бы знал, что делать.

Она машинально повернулась и сделала шаг по направлению к дому. Барни, должно быть, совсем рехнулся, если считает, что она по первому требованию принесет ему деньги, а потом сядет и будет ждать, когда он придет и попросит еще.

Если бы он раскаялся в своих преступлениях, если бы сказал, что хочет начать новую жизнь, она с радостью дала бы ему денег, чтобы помочь встать на ноги и найти себе достойное занятие. Но вместо этого он явился к ней с наглыми требованиями и угрозами.