— Ты молодец, хорошо постаралась, — похвалила ее миссис Джонс.

— Я связала один шарф для вас и один для меня.

Миссис Джонс была опытной мастерицей, но ни словом не упомянула спущенные петли, которые сразу заметила. Зато с удовольствием обернула шарфом шею.

— Великолепно.

Люси становилось по-настоящему плохо, когда она вспоминала, что с Эдинбургом им придется расстаться. Вестчестер не казался ей даже реальным, будто там все исчезло за время ее отсутствия. Наверное, совсем ничего не уцелело.

Накануне того дня, когда Люси с отцом должны были сесть в поезд, чтобы ехать в Лондон, миссис Джонс сказала, что в Шотландии есть еще кое-что, что они должны непременно повидать. И попросила племянника отвезти их на ферму.

Сэм был вне себя от счастья. Дорога, по которой они ехали, пересекала самые красивые места, которые Люси когда-либо видела. Она сидела в машине, и на шее у нее был тот самый шарф, который она сама связала и отделала ажурным кантом. А миссис Джонс надела другой.

— Пожалуйста, не ошибись на повороте, — напомнила она племяннику. — Мы с тобой всегда ухитряемся его пропустить.

Миссис Джонс взяла одеяло и корзинку для пикника с термосом, в котором плескался горячий чай на тот случай, если Люси почувствует себя плохо. Скоро они прибыли на огромную ферму, которая принадлежала друзьям миссис Джонс и где разводили сторожевых пастушеских собак. Около фермы стоял длинный хвост грузовиков, фургонов, легковых машин, позади фермы виднелось поле, а за ним — пастбища и загоны. Вокруг были целые сотни блеющих овец.

— Довольно странно, — удивился Бен. — Там, откуда мы приехали, собаки живут в домах и выпрашивают у хозяев бисквитик.

— Здесь не так, — ответил Сэм Джонс. — Здесь собаки трудятся, чтобы получить кусок хлеба.

Они вышли из машины и стали наблюдать за тем, как собаки и пастухи вместе пасут овец. Стоило фермеру свистом или отрывистой командой отдать приказ, как собака тут же бросалась его выполнять, будто эти двое понимали язык друг друга. Только человек и его собака знали этот язык, и больше никто в мире.

— Ты слышишь, что каждый свист звучит по-другому? — спросил Сэм у Люси. — И каждый имеет значение для собаки, она слышит разницу и понимает, что от нее требуется. Бежать вправо или влево, быстро или медленно. Говорят, что некоторые собаки различают до сотни значений свиста. Они, похоже, умнее нас с вами.

Они замечательно провели время, наблюдая за тем, как пасут овец. Вскоре к ним подошел один из фермеров, он был родственником миссис Джонс, его звали Хирам.

— У этого человека самые лучшие здесь собаки, — тихо пояснил Сэм. — Он обязательно победит.

— Загляните после соревнований ко мне. Мой фургон стоит там, — обратился к ним Хирам. — Я вам кое-что покажу и могу поспорить, вам это непременно понравится.

Собаки Хирама были самые умные. Они быстрей всех собирали овец и загоняли их на место, но награду в тот день получил другой собаковод. Люси с отцом подбадривали каждую из собак, все они работали так дружно и с такой страстью, что трудно было выбрать победителя.

Когда солнце стало спускаться, опять похолодало. Люси даже припомнить не могла, когда она в последний раз была так счастлива. Ей казалось, что она могла бы остаться здесь на всю жизнь. Фермеры стали собирать своих собак и загонять в машины. А они вместе с Сэмом и миссис Джонс пошли к овечьим загонам, рядом с которыми стоял фургон Хирама, а сам он пил пиво с несколькими мужчинами. Казалось, все они давно знакомы между собой.

— Вот и она! — воскликнул один из пастухов. — Та девочка из Нью-Йорка.

Люси ужасно покраснела, когда их с отцом стали со всеми знакомить.