Мне и самому нравился этот броневик, имевший шикарный люксовый салон и получивший собственное имя. Он не только умел плавать, но и преодолевал труднодоступные участки. А независимая подвеска давала полный комфорт при движении.

У открытой двери "Малыша" стоял Вольных недавно получивший майора, и, вытянув из салона длинный шнур, к чему-то прислушивался в наушниках. Заметив, что я на него гляжу, он покачал головой, ничего серьезного. Стоявший неподалеку старший лейтенант Старцев с "калашом" на плече, о чем-то разговаривал с пулеметчиком из моей группы телохранителей. Он со своими ребятами уже три месяца как закончил курсы осназа и сейчас работал по обеспечению моей безопасности. В "Малыше" был десантный отсек в корме на десять человек, там они и сидели при движении. Кроме водителя и башнера со мной было шестеро телохранителей. Берия на счет них был не против, только поставил условие, что Вольных будет начальником моей охраны.

С удовольствием вздохнув, я подсек очередного карпа. Надо будет не забыть угостить соседей. Большая часть из них военные и находились на фронте. Конечно, семьи получали доппаек, но свежая рыба, это свежая рыба.

Ничего, отдохну еще пару недель, и как мне сообщил по секрету Гоголев, начну плотно работать по порталу в мир Царя. Я даже знал, кто будет охранять этот портал. Тот же майор Медведев, подразделение которого ранее стояло на портале в "Мертвый мир". После закрытия портала их сняли оттуда и направили в Польшу — это узнал я уже сам, из своих источников.

К вечеру после рыбалки, отец сварил отличную уху на костре, под водочку самое то, мы загрузились вместе с уловом в "Малыш" и, скатившись в протоку подминая прошлогодние камыши где поплыли, а где и покатились вниз, пока не выехали из леса и, проехав по краю распаханного поля, не выехали на дорогу. Через час мы были в Москве. Оставив "Малыша" в ведомственном гараже, мы пересели на "уазики", отец сразу поехал к себе, а я с охраной уже к себе домой, тем более Аля только что звонила на мобильник с сообщением что ждет.

По обнимав жену, все-таки целый день не видел, погладил ее живот, с умильной улыбкой встретив недовольные толчки, и отдав пару рыбин, пробежался по соседям раздав остальное. Охрана пока мы рыбачили, тоже себя не обделила, снастей хватило всем.

Утром, когда я вышел завтракать в полной форме, а не как обычно в домашнем, жена, ставившая на стол горячие гренки, сердито спросила:

— Ты куда? У тебя отпуск еще девятнадцать дней будет длиться. Ты не забыл, что у меня могут быть схватки со дня на день?

— На работу надо съездить, — виновато ответил я, разведя руками. Чмокнув в щечку, добавил. — А на счет родов, я внизу специально машину оставляю, и нашего штатного фельдшера, он в тебя в больницу то и отвезет.

Аля конечно про все это знала, но мне было не лень прояснить ситуацию, чтобы успокоить ее. Беременные такие мнительные. Жена очень сильно изменилась, характер стал совсем другой.

— Мне не надо фельдшера, почему меня должен отвозить какой-то посторонний мужчина, когда муж рядом? — скорее не возмутилась, а высказалась Аля.

Дальше она уже молчала сидя напротив и глядя как я уминаю гренки, запивая их чаем.

После обеда на двух машинах в сопровождении охраны как обычно водиться, объехав две пробки, мы подъехал к наркомату. Привычно показав на входе удостоверение, быстрым шагом направился в левое крыло, где находился наш отдел. Гоголев был на месте, я из дома предварительно позвонил секретарю.

— Подождите, товарищ старший майор госбезопасности, товарищ Гоголев еще занят. У него посетители, — указав на удобный диванчик, попросил секретарь, немолодой мужчина с пустым рукавом. Не знаю, где Гоголев его подобрал, но секретарем и цербером на входе он был классным.