Но вот настал день крестин. Состоялась тихая церемония в гостиной королевы. Была половина седьмого вечера, и королева возлежала на своем королевском ложе. Она стала выглядеть гораздо привлекательней, потому что ее глаза излучали светлую радость. На ней было расшитое серебром белое платье, такое же как на свадьбе, и усыпанный бриллиантами корсаж – свадебный подарок короля. На фоне королевского ложа, покрытого малиновым бархатом, отороченным золотой тесьмой, белый атлас и брюссельские кружева, в которые была облачена королева, являли собой впечатляющую картину. Воистину «расцвет ее уродства пришел к концу».

Маленький Георг, которого несла гувернантка на атласной, расшитой золотом подушке, в знак протеста отчаянно кричал.

Бабушка – вдовствующая принцесса взяла его у гувернантки, что ему явно не понравилось, и он завопил еще громче, но это только вызвало у всех улыбку. «Он – очень упрямый маленький проказник», – с любовью и пророчески сказал король. Вперед вышли крестные отцы – герцог Камберлендский и вельможа, приехавший из Мекленбурга в качестве доверительного лица герцога – брата Шарлотты.

Архиепископ Йоркский окрестил ребенка; король расчувствовался и разрыдался; а королева, наблюдавшая за всем этим, думала о том, что нет большего счастья на земле, чем то, которое она сейчас переживает.

Церемония завершилась. Шарлотта взяла ребенка на руки и подержала его несколько минут, а затем передала гувернантке, чтобы малыша положили в колыбель. Там он лежал за китайской ширмой, установленной вокруг кроватки, чтобы никто не мог прикоснуться к нему.

Все присутствовавшие на церемонии в восторге столпились вокруг колыбели.

Шарлотта не думала ни о чем, кроме своего ребенка. Он стал ее жизнью. Она не собиралась отдавать его в руки гувернантки и нянек. Георг согласился с ней. У них превосходный ребенок. Почему бы им самим не получать удовольствие, ухаживая за ним?

Шарлотта заказала восковую фигурку, которая была точной копией их ребенка.

– Теперь, – сказала она, – я всегда буду помнить, каким он был в младенчестве.

Специально для этой фигурки изготовили стеклянный футляр, и она поставила фигурку на свой туалетный стол, чтобы всегда можно было посмотреть на нее, когда оригинал оставался в детской.

В первые месяцы все ее мысли вертелись только вокруг ребенка, а вскоре она обнаружила, что вновь беременна.

УИЛКИС И СВОБОДА

Пока Шарлотта была занята с одним ребенком и ожидала другого, король, к своему неудовольствию, все больше втягивался в государственные дела.

Георг наивно верил в то, что все его неприятности закончатся, как только лорд Бьют удовлетворит свои амбиции, заняв самый высокий пост в правительстве. Он привык смотреть на Бьюта как на бога – всеведающего и всемогущего, но оказалось, что это далеко не так.

Питт ушел в отставку, но Питт был нужен Англии. И все в стране, по-видимому, настроены против Бьюта.

Король как-то бросил фразу: «Кто против Бьюта, тот против меня». И до последнего времени это было его кредо. Но теперь получалось, что критика в адрес Бьюта в известном роде обращалась и на самого короля.

Это тревожило Георга; ему мерещились всякие неприятности, он постоянно тревожился, что неудовольствия вызваны именно его личностью.

Король выискивал признаки неуважения к себе у всех, кто приближался к нему, а порой ему казалось, что он слышит насмешки у себя за спиной.

Когда он проводил время с Шарлоттой и их малышом в Ричмонде, когда видел, что ее беременность вторым ребенком с каждым днем становится заметнее, он забывал все свои печали и наслаждался спокойной загородной жизнью.