Ковская, которая за время пути не проронила и двух слов, тяжело вздохнула и, прижав руку к сердцу, обернулась к Люсину:

 — А вдруг он там?.. Дома…

 Люсин тихо покачал головой. От эксперта-криминалиста Крелина он уже знал, как обстоят тут дела. Недаром же стоял у него в машине радиотелефон… Нет, Аркадий Викторович домой не вернулся.

 Она потому и притихла, что надеялась на это. Ей так хотелось верить…

 — Я почему-то боюсь. — Она закусила губу и умоляюще взглянула на Люсина.

 — Не надо, Людмила Викторовна. — Люсин улыбнулся ей и толкнул калитку. — Идите к себе. Вам нужно отдохнуть.

 — А вы?

 — Я зайду минут через двадцать… Да, одна просьба: ничего не трогайте, пусть все остается на своих местах. Хорошо?

 — Конечно, конечно… Разве я не понимаю? Я и пальцем ни к чему не притронусь. Как только прилетела сегодня утром на дачу, так…

 — Вы очень правильно все сделали. И хорошо, что сразу же обратились к нам.

 Люсин вспомнил сегодняшний разговор с генералом, и ему стало немного не по себе. Получалось, что Григорий Степанович как в воду глядел, хотя, кроме заявления Ковской, никаких сведений у него не было. Вот это и есть интуиция. Впрочем, интуиция ли? Может, все решил старый ковер? Это очень плохо, когда вместе с человеком пропадает только ковер. Или плед. Или одеяло. Связь тут, как правило, однозначная. Конечно, запеленать можно как мертвого, так и живого…

 — Привет, Люсин. — Дверца автобуса распахнулась, и высунулся Крелин.

 — Мы тебя ждем.

 Люсин заглянул в машину. Кроме шофера Коли и Крелина, там сидел еще новый люсинский помощник, инспектор Глеб Логинов.

 — Глеб, сходите за понятыми и приступим к осмотру! — сказал Люсин.

 — Всего минут пять как управились. — Крелин аккуратно поставил свой чемоданчик. — Ты вовремя поспел.

 — Пройдемся по участку? — предложил Люсин. — Там все и расскажешь… А чемоданчик захвати, пригодится еще.

 — Зачем? Когда станем осматривать дом, Глеб принесет и пригласит Людмилу Викторовну. Верно, Глеб?

 Логинов кивнул.

 — Ладно, пусть так, — согласился Люсин.

 Крелин вылез из микроавтобуса, и они пошли к даче.

 Участок у Ковских был большой, с полгектара, наверное, но изрядно запущенный, поросший дикой травой. Ни клумб, ни куртин, ни грядок с клубникой. Только овсюг да пырей, чистотел да крапива. Возле дома высилось несколько старых сосен, в дальнем конце белели березовые стволы. Малина и крыжовниковые кусты вдоль забора перемежались самовольно вселившимися кленками. Только у гаража, выложенного под грот гранитными валунами, растительную стихию нарушило вмешательство человека. На искусственном пригорке, декорированном замшелым пнем, красовалась тройка голубых елей.

 — Своеобразно, — оценил Люсин и, поманив за собой Крелина, пошел в обход дома.

 — Домик тоже ничего себе, — заметил Крелин. — С башенкой. И крыша черепичная.

 — На фламандскую мызу похож, — сказал Люсин, невольно любуясь каменной, грубо оштукатуренной стеной, по которой причудливо вились лозы дикого винограда. Под стать были и замшелая на северном скате остроконечная крыша, и флюгер на башенке, и абсолютно не похожие друг на друга окна.