Бумага итерианская, тонкая, розоватая, чуть бархатистая на ощупь. Чернила золотые…

— Что это? — интересуется Тьен.

— Подробный протокол последнего собрания совета старейших. Почитай-почитай, интересно узнать твое мнение по одному вопросу.

«…Забавно, пока жил вынужденно в Итериане, сторонился, как мог, всех этих сборищ, на которых разбирают судьбы мира, а сейчас Холгер решил вдруг посвятить меня в тонкости этой кухни. Поначалу я даже заинтересовался, от скуки, видимо, а теперь несказанно рад, что никогда не придется участвовать в этом лично…»

У него еще одно новое увлечение: выискивать хорошие стороны в своем будущем… Вернее, в его отсутствии.

Пунктов набралось уже немало.

Его не ждет новая волна. Не грозит снова видеть дышащие пустотой разрывы, разрушения и смерть.

Не предстоит терять одного за другим близких людей… сначала — людей, а там, могло статься и стихийников. Йонела напугала как-то долгим отсутствием, и Холгер признался, что матери нездоровится. Пусть дети Итериана не страдают от недугов, подобно людям, но к старости подвержены приступам тяжелой слабости. А бабуля, как ни крути, очень стара…

— Не дождешься! — заявила она, когда смогла прийти почти через полгода отсутствия.

— Не дождусь, — подтвердил он радостно.

Его в самом деле радует то, что не придется хоронить друзей и родных, и немного стыдно перед ними за предстоящие… неудобства… Но они переживут.

Переживут. Какое точное слово.

Справятся с любыми сложностями и без него. И с пустотой, нагрянь она снова, и со старейшими… чтоб им всем!

Сильнейшие и мудрейшие тянули из правителя энергию не хуже разрывов. Полного взаимопонимания между детьми различных стихий никогда не было, и лишь власть шеара позволяла им как-то уживаться на смежных территориях. А порою и этой власти было мало, чтобы унять спорщиков.

Кланы воды и земли снова вспомнили старые неудовлетворенные претензии к детям огня и воздуха, и Тьен подозревал, что это Эйнар неосознанно плеснул маслица в костер давних распрей. Еще один шеар выбрал сильфиду. Хоть братец и утверждал уже который год, что между ним и Эсеей ничего еще не решено, водяные и альвы сделали иные выводы…

— Тебе необходимо заручиться поддержкой родов земли и воды, — говорит Тьен Холгеру, просматривая протокол очередного собрания, где под витиеватыми фразами старейших и их раздражающей привычкой всех и каждого называть полным зубодробительным именем прячутся предвестники грядущей смуты. — Хотя бы одного из них для начала. Да и вообще не помешает иметь соратников среди этих… м-мудрейших…

— Не помешает, — соглашается правитель. — Но это легче сказать, чем сделать. Меня мало кто из них поддерживает. И вода, и земля при их приверженности традициям и старым законам, всегда выступали за ограничение власти шеаров в мирное время.

— А насколько влиятелен среди детей земли род Хеллан? — интересуется Тьен, будто между прочим.

Холгер задумывается на миг и ухмыляется довольно своим мыслям….

«…С Лили я нынче в ссоре. Она не появляется уже четвертый месяц, а лишь передает иногда что-то на словах с Фером или Эйнаром, но это не те слова, которыми я мог бы с тобой поделиться.

Дело в том, что Холгер восстановил ее в совете. Род Хеллан не нашел оснований оспорить это решение, а сама Эллилиатарренсаи не посмела проигнорировать прямой приказ шеара. А поскольку идея изначально принадлежала мне, и правитель не счел нужным скрывать это от Лили, угадай, кто оказался виноват?

Однако, как бы она ни злилась на меня за то, что я, по ее выражению, лишил ее права на спокойную старость, именно в совете ее место.