– Когда все это кончится, поговорим. Тебе нужен кто-то, кто заботился бы о тебе. Одна ты такого натворишь!

    Но теперь надо было решать более серьезную проблему: найти мальчика. Витас заставил Адриану несколько раз повторить, как выглядел тот человек. Он еще говорил как-то странно, вспомнила Адриана. Коренастый. Со шрамом на щеке и с пистолетом.

    – Таких в Риме знаешь сколько? Тысяча, а может, и десять тысяч. Тут дело в другом… странно говорил? Как это – странно? Как я?

    Тогда Адриана вспомнила точнее:

    – Mrtva kurva… ну да, так, это я хорошо помню. Mrtva kurva.

    – Mrtva kurva? Ты уверена?

    – А что это значит? Это на твоем языке?

    – Нет, это по-хорватски.

    – А откуда ты знаешь хорватский?

    – Когда много путешествуешь, еще и не тому научишься.

    – А что это значит по-хорватски?

    – Поганые слова. Лучше их не повторять.

    – Но мне надо знать!

    – Это значит мертвая шлюха. Извини, ты сама попросила. Однако, – отрезал Витас, – в Риме не так уж много хорватов. Это важный след, и, кажется, я знаю, куда идти.

    Витас свистнул. Мама Ирина слезла с дивана, где развалилась на голубом шарфе, и с воинственным видом улеглась у ног хозяина. Витас вспомнил, что голубой шарфик он видел на шее у Карло, и прихватил его с собой: пригодится.

    – Я пошел, а ты оставайся здесь, ясно?

    – Я иду с тобой, – решительно заявила Адриана.

    Витас изучающим взглядом посмотрел на нее и кивнул. В глазах его вспыхнула искра радости, но к девушке он обратился строго:

    – Ладно, пошли, но без выкрутасов!

     XXII

    На улице стоял собачий холод, и прохожие, не успевшие купить подарки у Бефаны на ближайшей улице Мармората, не шли, а бежали. Возле английского кладбища у своих лачуг мрачно и озабоченно беседовали иммигранты. Слишком мы цацкаемся с этими иностранцами, думал Джанджильберто, выбивая зубами дробь и пританцовывая от холода, с зажатым в руке пистолетом. Больно мы добрые; это наш природный итальянский недостаток. Мы их принимаем с распростертыми объятиями, а они нам всаживают нож в спину. Славянин – ублюдок… И тут заверещал мобильник.

    – Привет, итальянец!

    – Поторопись, черт тебя дери, я уже околел!

    – И когда ты научишься хорошим манерам? Я с тобой поздоровался!

    – Привет, Славянин!

    – Вот так уже лучше! Извини, что заставил ждать в Тестаччо. Я передумал.

    – Что значит «передумал»?

    – Знаешь ту старую фабрику, где теперь театр?

    – Это «Индия», что ли? Театр «Индия»? Конечно знаю.

    – Я тебя буду там ждать на улице. В Тестаччо слишком много народу, большое движение. И давай скорей, у меня не так много времени!

    Джанджильберто сунул мобильник в карман и двинулся вперед сердитым шагом.