Только вот приличных мест уже лет двадцать как не было. А с годами Хныщ вообще начал сомневаться, что когда-то он знал иную жизнь. Разве что видел во снах, которые все чаще стали переносить его в то время, которое исчезло. Как правило, сны эти были приятными и ненавязчивыми, вот только не в эту ночь.

Хныщу снился город. Было лето, стояла жара. Солнце палило вовсю, но деревья не отбрасывали тени. И струи фонтана, мимо которого шел тот, второй, еще молодой Хныщ, были просто облачками пара, фонтан пшикал, выпускал пар, замолкал, опять пшикал, никакой воды и никакой прохлады!

Людей было много, только все они были какими-то плоскими, сплюснутыми, будто вырезанными из картона. А еще сильно пахло выгребной ямой.

Хныщ шел без всякой цели, просто брел по городу, слушая шум проезжающих машин, тоже плоских, и пытаясь убежать от этого запаха, ему даже подумалось, что это все фонтан, вроде бы так пахнут струи белесого пара. Внезапно запах исчез, как и машины, да и люди тоже вдруг испарились, будто их и не было, лишь один Хныщ в самом центре абсолютно пустого, оболваненного жарой города, в котором деревья больше не отбрасывают тени.

Тут он и увидел кафе - парусиновый тент, натянутый прямо над асфальтом, несколько столиков и стойка. Ему захотелось чего-нибудь выпить, он подошел к стойке, но за ней никого не было.

- Эй, - сказал Хныщ, - тут есть кто-нибудь?

Никто не ответил, лишь в музыкальном центре, стоявшем на стойке, внезапно замигала какая-то зеленая лампочка, а потом из динамиков раздался голос:

- Местное время…

Затем послышались бульканье и шипение, волна куда-то сместилась, местное время осталось загадкой, хотя, судя по солнцу, был полдень.

- Двенадцать часов! - зачем-то ответил Хныщ.

Бульканье и шипение прекратились, голос, внезапно ставший низким и бархатным, насмешливо произнес:

- Неправда, раз этого места нет, то и местного времени больше нет!

- А где я? - спросил Хныщ.

Голос ничего не ответил, послышался лишь глубокий вздох, будто кто-то пытается, но так и не может ничего сказать в ответ.

Хныщ перегнулся через стойку, взял стакан и решил сам себе налить пива. Открыл кран, из него полилась одна пена, причем противного красноватого цвета. И пахла она противно, совсем не пивом. Хныщ закрыл кран, оставил стакан на стойке и пошел к выходу.

- Ты куда? - на этот раз голос был не мужским, а женским, очень даже приятным, немного вкрадчивым.

- А что? - вопросом на вопрос ответил Хныщ.

- Садись, поговорим!

Он сел за ближайший столик, опять раздались бульканье и шипение, будто вновь менялась радиоволна.

Солнце безжалостно палило через тент, голос замолк на какое-то время, но потом возник опять.

- Ты зачем вернулся?

- Я не уезжал! - сказал Хныщ.

- Вы все уехали! - проворковал все тот же женский голос, но потом вдруг возник уже подзабытый, низкий и бархатистый мужской.

- Бежали! - сказал он. И добавил: - Трусы!

- Я здесь живу, - сказал Хныщ, - у меня даже в паспорте записано…

- Здесь никто не живет! - мужчина сердился, это было заметно.

- Давным-давно, уже двадцать лет! - добавила женщина.

- Бред, - сказал Хныщ, - я только недавно вышел из дома…

- У тебя здесь нет дома! - отрезал мужчина.

- Уже двадцать лет как нет! - опять встряла женщина. Хныщу надоел этот беспредметный, с его точки зрения, разговор,

и он опять собрался уйти.

- Подожди! - мужской голос был настойчивым, женский же пропустил на этот раз свою очередь.

- Чего? - автоматически спросил Хныщ.

- Увидишь! - загадочно произнес мужчина. А потом добавил: - Должен быть третий знак!

Зелененький глазок на музыкальном центре вдруг погас.