Дорога какое-то время шла вдоль берега и затем повер­нула в глубь острова, поскольку холмы здесь почти отвесно обрывались в море и попасть на берег прямо с дороги было уже нельзя. Это место называется Нагахама и здесь, на пло­щади в несколько квадратных километров, мистер Мийяно и его команда и нашли свои обломки. Следуя по дороге, ко­торая извивалась, пробираясь через окружающие ее холмы, мистер Кашима довез нас до места, известного под назва­нием Хотоке-Га-Юра (Земля богов). Отсюда мы могли доб­раться до берега, пройдя по деревянному пешеходному мос­тику почти полтора километра длиной, который был закре­плен на склоне скалы.

Это была самая дальняя от Сай точка полуострова, где были найдены обломки и, соответственно, самая южная точка Японии, в которой в 1983 г. были найдены обломки корейского лайнера. Спуск вниз был длинным и пологим. Мы только-только ступили на берег, когда я заметил кусок алюминия, лежащий в нескольких метрах от меня, совер­шенно очевидно, что это была часть материала с ячеистой структурой, изъеденная непогодой. Точно такие же облом­ки были найдены жителями деревни на том же самом пля­же шесть лет тому назад. Обломок был идентичен фрагмен­там, собранным к северу, в Вакканае. Мистер Кашима и я с трудом могли поверить удаче. Этот кусок появился через какое-то время после остальных и оставался в этом изо­лированном месте, забытый миром. Мы обнаружили фраг­мент в 11.30 17 ноября 1989 года. Он имел размеры два­дцать два на двенадцать дюймов и дюйм толщиной. Когда я смог взвесить его спустя три часа, он весил, все еще пол­ный воды, 3/4 фунта. В сухом состоянии он не мог весить больше одной-двух унций.

Через несколько минут я заметил то, что, как оказалось, было куском внутренней обшивки кабины «Боинга-747», на­сколько я помнил это во время другого полета тем же рей­сом авиакомпании KAL 007, которая тогда еще не поменяла своего названия. Мистер Кашима подобрал «бутылку», пла­вающую в океане. Оказалось, что в ней внутри коробочки от фотопленки находилась записка. Эту бутылку бросили в море студенты школы на острове Садб, рядом с Ниига­той на берегу Японского моря, 1 октября 1989 года. Для тех, кто еще сомневался, это могло бы служить доказательством, что течение на самом деле шло с юга на север — и его ветвь могла нести плавающий предмет от острова Садо, к севе­ру от которого, скорее всего, разбился корейский лайнер, к пляжу, на котором были найдены обломки KAL 007. После нашего возвращения в деревню мы зарегистрировали наше открытие в муниципальном архиве. Затем я разрезал фраг­мент на несколько частей: одну для деревни, одну для Джо­на Кеппела в США, одну для Технического исследователь­ского комитета в Токио и одну я оставил себе.

На следующий день, 18 ноября, после моего возвраще­ния из Аомори я остановился у здания редакций «Тоо Ниппу», чтобы сообщить им об открытии и дать им время сде­лать фотографии. Была суббота, и я встретился со штат­ным корреспондентом. Я сказал ему о том, что произошло, думая, что он подпрыгнет от радости, узнав о возможности опубликовать что-то новое о деле KAL 007. Вместо этого он вежливо меня выслушал и, видя, что я озадачен его слабым энтузиазмом, сказал мне: «Здесь, к югу от Монерона нель­зя найти никаких обломков корейского лайнера. JASDF уже объявило, что это обломки не от KAL 007, а от самолетов-мишеней. Мы не можем противоречить тому, что заявляет наше правительство». Размышляя об этом взгляде на мир, я стал гадать, насколько сенсационной должна быть какая-то история, чтобы газеты согласились бы что-нибудь о ней опубликовать.