— Вы имеете в виду, что ее убили с целью помешать сообщить о чем-то? — Пейдж потер лоб. — Но я не понимаю, что она могла видеть или слышать. Даже если Сара Сэмюэлс задержалась позже других кандидаток, она должна была уйти до четырех. В это время судья был жив и здоров.

Полковник, казалось, не слышал его. Он едва не грыз ногти.

— Но меня беспокоит не это, инспектор. Я мог предвидеть, что преступник попытается убить Сару Сэмюэлс. Но не таким образом. Это была роковая ошибка. Теперь у меня есть доказательства — осталось сделать только одно, и я смогу произвести арест. Не понимаю, почему убийца сделал это таким странным образом и на территории дома судьи — разве только в слепой панике или…

Он махнул рукой и выпрямился.

— Садитесь в полицейскую машину, инспектор, и поезжайте в Хампстед как можно быстрее. До моего прибытия занимайтесь обычной рутиной. Я вскоре последую за вами. Мне нужно захватить с собой двух важных свидетелей. Один из них… увидите сами. А другой — Гейбриэл Уайт.

Пейдж уставился на него.

— Полагаю, сэр, вы знаете, что делаете. Думаете, Уайт все-таки виновен?

— Нет, Уайт не убивал судью. А тем более не мог убить девушку, сидя под нашим наблюдением в Скотленд-Ярде. Но он будет очень полезен при реконструкции, — добавил полковник Маркуис, — когда я примерно через час продемонстрирую, каким образом убийца выбрался из запертой комнаты!

Огни машины Скотленд-Ярда обозначили в темноте крутую дугу. Подъездная аллея сворачивала к дому, по обеим ее сторонам темнели вязы, и это место не было видно ни из дома, ни из сторожки привратника. Белая волнистая пелена тумана прилипала к земле, как скатерть.

Пейдж поднялся с переднего сиденья полицейского автомобиля и посмотрел поверх ветрового стекла. Фары освещали тело женщины, лежащее частично на спине, частично на правом боку фута на два-три левее, почти у корней вяза.

Взяв фонарь, Пейдж вышел из машины. Неподалеку от тела стояло несколько человек. Среди них был сэр Эндрю Трэверс — без шляпы и с поднятым воротником темно-синего пальто он выглядел куда менее впечатляюще. Айда Мортлейк выглядывала из-за дерева. Привратник Робинсон, похожий на гнома в зюйдвестке, светил фонарем.

Мертвая женщина лежала на ковре из опавших листьев, которые, как сознавал Пейдж, исключали возможность найти следы ног. По состоянию листьев было очевидно, что ее ударили ножом на подъездной аллее, а потом оттащили в сторону. Нагнувшись, он увидел торчащую под левой лопаткой рукоятку ножа. Луч фонаря показывал, что это обычный нож для разделки мяса, какой можно видеть на любом обеденном столе, с черной костяной ручкой. Крови было много.

Убитая была невысокой, довольно пухлой, неброско одетой женщиной лет под тридцать. Лицо было покрыто грязью и изрезано гравием. По-видимому, когда убийца ударил ее сзади, она упала на аллею лицом вниз, а потом ее перевернули на бок и оттащили к вязу.

Луч фонаря скользнул по деревьям и в сторону дома, потом вновь устремился на жертву. В трех-четырех футах от тела среди листьев лежал тяжелый молоток.

Пейдж повернулся к полицейской машине.

— Кросби, сделайте фотографии. Лейн, займитесь отпечатками пальцев. Остальные, подойдите сюда. Кто обнаружил тело?

Робинсон поднял свой фонарь, осветив испещренное морщинами лицо.

— Я, — ответил он. — Около получаса назад. Сэр Эндрю позвонил мне в сторожку, сказал, что придет женщина по фамилии Сэмюэлс, и велел впустить ее. Ну, я так и сделал. Когда она шла по аллее, я высунулся из сторожки и посмотрел ей вслед, но не увидел ее, так как аллея все время петляет.