|
Леся удивленно подняла брови, а Тошка с Лидочкой замолчали. – Снаружи шторм, – первым нарушил молчание Тоша. – Ты выпустишь нас? Я понял, что он обратился не ко мне, а к Лесе. Меня он просто проигнорировал. – Да, я для этого и приехала, – ответила она, ненавязчиво оттеснив меня от пульта. – Хотите уйти прямо сейчас? – Да. Вернемся, когда кончится шторм. Роман будет работать на станции? – Да. Я открою вам нижний люк, чтобы вы могли войти в вольеру, когда угодно. Леся нажала на пульте несколько кнопок и я ощутил ногами вибрацию приведенных в действие механизмов. Тошка с Лидочкой нырнули и, промелькнув серыми силуэтами, скрылись из виду в смоляной глубине. – Кажется, мне устроят приличную взбучку, – вздохнула Леся, направляясь к трапу. – За что? – насторожился я. – Тоша с Лидочкой могут уйти навсегда. И мне придется объяснить, почему это произошло. – Погоди. Я их что, чем-то обидел? – Не знаю. Честно говоря, ни один специалист по психологии не может уверенно заявить, что творится в голове у дельфинов. А уж на что они могут обидеться, вообще никому не известно. Обычно они отвечают, когда знакомятся. А тут сразу попросились уйти. К тому же предварительно поинтересовались, будешь ли ты работать на станции. – Только заступил, уже напортачил, – вздохнул я, поднимаясь вслед за Лесей по трапу. – Не факт. Но тебе следовало сказать им что-то, не относящееся к их среде обитания. – Ты же сама попросила меня не лгать. У меня сегодня все мысли связаны с океаном. – Их это могло удивить. А дельфины чаще всего боятся того, чего не понимают. Их естественная жизнь весьма незатейлива. Ловля рыбы, игры, любовь. – Но ведь они обладают вполне развитым разумом. – Если сравнивать с человеком, то интеллект взрослого дельфина примерно равен интеллекту десятилетнего ребенка. Представь себе ребенка, который живет самостоятельной жизнью, добывает пропитание и занимается сексом. – Забавно. – Не знаю, что тут забавного. Некоторые ученые считают, что разум дельфинов возник как побочный эффект развития эхолокационных способностей. Для просчета подобной информации требуется развитый мозг, а дельфинам нужен еще более развитый, поскольку живут они только одним полушарием. Так что их разветвленные извилины развивались в первую очередь как математический аппарат и лишь потом в них затеплилось абстрактное мышление и воображение. Но я не сторонник этой теории, если честно. – А какая теория на этот счет у тебя? – Я склонна верить их собственным легендам. – У дельфинов есть легенды? – Конечно. Разве у десятилетних детей нет легенд? Я вспомнил, как мы с Вовкой, забравшись ночью в эллинг его отца, пугали друг друга всевозможными страшилками. Почему-то взрослые потом забывают, на основе чего эти страшилки придумываются, но я помнил это прекрасно. – Корни всех страшных детских историй кроются в подслушанных разговорах, – поделился я с Лесей. – Взрослые говорят о повседневных взрослых вещах, думая, что дети спят. А они не спят, а засыпают, находясь в пограничном состоянии между сном и бодрствованием, когда в соседней комнате говорят о гинекологии, катастрофах, авариях на производстве, о преступлениях, обманах, сексе и прочем, что обходит детей стороной. |
