– Та-а-ак, – через десять минут не выдержал Атлантида. – А детективы в архиве есть? Пятый снизу.

На зеленой полянке лежало двое олимов. Они фыркали, катались с боку на бок, цапая ртом густую траву и тщательно ее пережевывая. Время от времени ложились на живот и ели траву прямо перед собой.

– Что-нибудь из жанра кошмаров, – попросил Рассольников, с ужасом обнаружив, что и от второй бутылки осталось всего половина.

В углу двое олимов, одетых в бежевые пятнистые комбинезоны, внимательно разглядывали растение с шевелящимися листьями. Вот один из них откусил кусок листа и тщательно его прожевал, затем то же самое проделал второй.

– А фантастика в архиве есть? – Платон сломался на пятой минуте. – Десятая сверху.

Опять появились до изумления знакомые заросли кустарника, опять сквозь них пробирались, объедая окружающую листву полтора десятка олимов. Вот только одеты они были теперь не в тканные куртки, а в блестящие металлизированные комбинезоны.

Атлантида допил текилу, запустил пустой бутылкой в угол и с головой накрылся одеялом.

Утро принесло ощущение бодрости и легкого голода. Рассольников рывком откинул в сторону одеяло, вскочил на ноги, помахал руками, разгоняя кровь, ополоснул лицо под краном. Насущных потребностей в зеркалах обитатели планеты Грин, видимо, не испытывали, так что таковое в каюте отсутствовало. Немного покривлявшись перед иллюминатором, археолог нашел-таки положение, в котором смог достаточно ясно оценить свою внешность. Прическа за ночь не растрепалась, рубашку он извлек из багажа свежую, а что во лбу звезда горит – так это только в одном положении. Если немного сдвинуться, она начинает сверкать вместо левого глаза.

Атлантида накинул пиджак, освежил цветок кактуса и вышел в коридор.

Теперь предстояло составить план действий на время путешествия. В его обычных увлечениях на первом месте стояла текила, на втором – «объемка», а на третьем – женщины. Еще ему нравилась умная беседа, но таковая получалась только с опытными историками, а из историков на борту находился он один. Разумеется, можно было попытаться развлечь кого-нибудь из милых олимочек рассказами о своих путешествиях, но вот только эти очаровательные космонавтки вызывали у него желание почесать им за ушком или между раздвоенных рожков – и ничего более. На роль женщин они явно не тянули. «Объемку» вчера он успел освоить то полного желудочного отторжения и из всех доступных методик время провождения оставалась только одна – текила. Причем, насколько он помнил условия договора, этим живительным напитком его должен был обеспечить заказчик. Теплер Вайт.

Атлантида вежливо постучал в дверь соседней каюты:

– Вы позволите? – он распахнул дверь и вошел внутрь.

Первое, что Рассольников увидел, это обломки кровати, раскиданные по каюте. Второе – разложенные в углу постельные принадлежности.

– Если вы произнесете хоть слово, сэр Платон, – угрюмо предупредил сидящий у стенки толстяк, – я ударю вас по голове.

– Извините, – кивнул археолог и отступил обратно в коридор, где схватился за живот и тихо сполз по стенке. Если уж он был вынужден спать скорчившись, то каково пришлось миллионеру, с его ростом и комплекцией! Жаль, он не видел, как под этим жмотом, решившем сэкономить на билетах, рассыпается хрупкая олимовская постель!

Однако смех смехом, а дела делами. Придя в себя, Атлантида снова постучал в дверь каюты и вошел внутрь:

– Вы не подскажете, сколько дней продлится путешествие на этой колымаге, сэр Теплер?

– Двадцать четыре, – поморщился Вайт.